|
Усталость, раны, болезни, заточение, физическая боль и душевные муки - все было забыто среди радостей неожиданной встречи и нежных излияний. Обеим героиням долгих и мучительных скитаний по Южной Африке пришлось подробнейшим образом рассказать все, что они пережили, и рассказ их заставлял слушателей дрожать в одинаковой мере от ужаса и от умиления. Эстер поведала о ночном нападении, жертвой которого пал ее отец, о загадочном и неслыханном по дерзости убийстве, о подозрениях мастера Виля, о том, как он отправился на поиски трех французов, в которых непременно хотел видеть убийц. Девушка простодушно созналась, что и сама разделяла эти нелепые подозрения. Она вспомнила также, как приняла Сэма Смита за Александра, когда бандит прискакал к фургону, найдя Библию госпожи де Вильрож. Анна, со своей стороны, описала подлое нападение бандитов у Пемпин-крааля, и горе, которое ее постигло, и как Эстер, которая не знала ее, раскрыла ей свое сердце, предложила все, что имела, и добровольно делила с ней все муки заточения. Беседа продолжалась долго, а тем временем оба негра занялись постройкой обширного шалаша и приготовлением ужина. Ими руководил Жозеф, на которого все единодушно возложили обязанности мажордома. Альбер и Александр решили пока оставаться на левом берегу - отсюда было легче обозревать местность, лежавшую выше водопада. Они но забыли нападения, которому подверглись в момент, когда пересаживались в фургон и собирались покинуть лагуну. Теперь они решили принять меры предосторожности. - Подождем несколько дней, - говорил де Вильрож, который наслаждался своим счастьем. - Ведь мы все-таки нуждаемся и отдыхе, особенно эти бедные женщины. А потом отправимся на прииск Виктория. Мы теперь можем представить тамошним линчевателям неопровержимые доказательства нашей невиновности. И я надеюсь, что этот горе-полицейский не сможет взять наши доводы под сомнение. Они будут подтверждены такими свидетельскими показаниями... - Зачем нам возвращаться к этим скотам? - спросил Александр. - Да хотя бы затем, чтобы поскорей получить возможность вернуться в цивилизованные страны. Скажу тебе по чистой совести, я испытываю огромную потребность жить в доме, под крышей, видеть людей, которые одеты не в лохмотья, как мы с тобой, и попросту поесть хлеба. - Это-то верно! Вид у нас не ахти какой. Мы скорей похожи на каких-то бродяг, чем на честных путешественников. Но ты хочешь вернуться в Кейптаун? А как же с нашей экспедицией, с ее главной целью? - Пусть все рухнувшие планы с треском летят в преисподнюю. Я вернусь во Францию, в Вильрож, хоть и несолоно хлебавши. Кое-как я еще проживу. Я не смогу пышно обставить замок моих предков и жить в моем живописном имении... Короче говоря, я не смогу оказать моей дорогой Анне наше чудесное пиренейское гостеприимство. |
