|
Но она окажет нам еще одну услугу. Вы, вероятно, умираете от жажды, как я понимаю. - В буквальном смысле слова. У меня нет сил говорить. Виски у меня сжало, как клещами. - Ну вот, я и привез вам попить. - Правда? - Конечно, правда! Питье не очень вкусное, но что уж там - в темноте пить можно. А я пил и днем. - Оттого ты так весел?.. Давай! - Пожалуйста. Но должен тебе объяснить... - Никаких объяснений. Давай скорей. Я выпью все. Даже если это кровь. - Вот ты сам все и сказал. В Мексике, на Соноре, мы всегда так делали. Мне не раз случалось в подобных обстоятельствах пустить кровь лошади и пить прямо из вены, превозмогая отвращение. Только что я вскрыл шейную вену этому бедному буцефалу, прильнул ртом к ране и напился. Это меня сразу подкрепило. Я наложил перевязку из шипов мимозы, и кровотечение приостановилось. Надо извлечь шип, и кровь потечет снова. Тогда можно будет пить. Конечно, противно до тошноты, но ничего не поделаешь. Сейчас я ей свяжу ноги... Готово. Ты нашел? - Не могу... Не могу пить... кровь. - Торопись... Она подыхает... Видишь, она уже хрипит!.. Его преподобие лежал на животе, уткнувшись лицом в песок, но не пропустил ни одного слова из советов Альбера. Он встал, шатаясь подошел к лошади, которая уже агонизировала, обнял ее за шею и стал пить ее кровь, как вампир. Наконец он оторвался, заткнул рану пальцем и, обернув измазанное кровью лицо к Жозефу, сказал ему глухим голосом: - Ваша очередь. Еще не поздно. Каталонец колебался секунду. Лошадь сделала резкое движение, палец лжемиссионера соскользнул с надреза, и длинная красная струя пролилась на землю. Альбер прижал голову лошади коленом: - Да пей же... Кровь уходит, а это ваша жизнь!.. Она уходит из ваших жил... Жозеф, преодолевая отвращение, долгими глотками пил ужасный напиток и сделал знак Александру, но тот мотнул головой в знак отказа. - Нет, я никогда не смогу, - пробормотал он с неописуемым отвращением. - Но подумай, малокровные женщины и дети ходят на скотобойни и стаканами пьют кровь только что зарезанных животных!.. - Возможно! Но что касается меня... Мастер Виль, пейте, если вам угодно. Полицейский не заставил повторить это приглашение. Он тоже прильнул ртом к ране, и обескровленное животное забилось в судорогах. Это было как бы последнее возмущение жизни против смерти, последняя дрожь, последний хрип. Кровь перестала течь. Благородное животное было мертво. Оно отдало свою кровь, чтобы спасти четырех человек. - Бедная лошадка! - сказал Александр, расчувствовавшись. - Если она даже и была, сама того не зная, виновата перед нами, она искупила свою вину. - Затем он обратился к Альберу: - Ну, расскажи, что ты видел. Деревню? И там поднялся переполох? Там где-нибудь поблизости должна быть вода. |
