Холивелл рассмеялся.

– Я не буду путаться под ногами. Я буду помогать.

Теперь затих уже Холивелл.

– Я сделаю всё, что нужно. Всё, что позволит поднасрать им.

– У тебя сейчас очень опасный взгляд, Марш. Должен признать, он меня интригует. Я бы не стал работать с этими высокомерными калидорцами или чокнутыми бригантийцами, но ты абаск. Абаск до мозга костей. Мы – братья.

– Так я могу отправиться с тобой?

– Ты можешь отправиться со мной. Но предупреждаю тебя, Марш, ты можешь быть абаском, но и я тоже абаск. Я не твой хозяин, и я не рассчитываю, что ты будешь наливать мне вино, но сразу скажу тебе, работа будет тяжёлой и грязной. Я буду рассчитывать, что ты рискнёшь всем, чтобы помочь мне, и я поступлю так же ради тебя. Как я сказал, мы братья. И ты можешь пострадать или даже погибнуть, но, если ты облажаешься, я сам тебя убью.

Таш

Северное плато, Питория

– Такими темпами мы будем в Дорнане до конца ярмарки.

Грэвелл шагал впереди, используя два своих гарпуна в качестве тростей, остальные три крепились к его спине, вместе с большим рюкзаком, в котором хранились верёвка и шкуры. Таш шла следом.

Они вышли рано утром на следующий день после убийства демона. Лодыжка Таш больше не болела, и вообще она чувствовала себя очень, очень хорошо. Но она продолжала думать о демоне. Он был прекрасен, насколько вообще это существо может быть прекрасным. Он был быстр, но она обогнала его. Она, Таш, обогнала демона, причём не на короткой, а на длинной дистанции через лес. Таш ещё никогда не бегала дальше и быстрее с демоном на хвосте. Теперь она была опытным охотником на демонов и чувствовала себя быстрее и сильнее, чем когда-либо. Возможно, она наконец-то начала взрослеть. Ей было тринадцать, по крайней мере, она думала, что ей было тринадцать, – то есть, она была почти что взрослой, но все продолжали относиться к ней, как к ребёнку. Некоторые люди в городах даже обращались с ней, как с ребёнком. Просто потому, что она была маленькой. Один мужчина в Дорнане в последний раз даже потрепал её по голове. Таш двинула ему по яйцам, ударила между ног, и теперь, когда она вспомнила об этом, пробормотала себе под нос: «Больше он так не сделает».

– В чём дело? – спросил Грэвелл.

– Ничего… просто думаю.

– Я уже предупреждал тебя об этом, – невозмутимо произнёс Грэвелл, потом добавил: – Надеюсь, хоть не о твоих проклятых ботинках.

Таш заколебалась, но она должна была спросить.

– Как ты думаешь, я вообще вырасту?

– Вырастешь?

– Да. Вырасту.

– Ты имеешь в виду, станешь выше?

– Да, выше. Как ещё я могу вырасти?

Рюкзак Грэвелла поднялся и опустился, когда охотник пожал плечами.

– Мне кажется, я уже выросла, – сообщила Таш.

Грэвелл развернулся к ней, шагая спиной вперёд.

– Забавная штука. Знаешь, что удивило меня, когда я утром посмотрел на тебя? Твой рост. Ты действительно подросла. Я заметил перемену и… – он вытянул руку, осматривая её, словно здание, – да, теперь я уверен в этом. Это невообразимо. Потрясающе. Я бы сказал, что ты уменьшилась на целый локоть.

– Это даже не смешно.

– Твое чувство юмора тоже сморщилось, – ответил Грэвелл, отворачиваясь.

– Отвали.

– Да и манеры не стали лучше.

– Прекрати быть в таком хорошем настроении. Оно тебе не идёт.

– Мы, высокие люди, славимся своим хорошим настроением.

– Хмм, я бы сказала, влечением к бабам и выпивке.

– Говорят, мы, высокие люди, весьма привлекательны для леди.