Однако на протяжении нескольких поколений двуногим постоянно вдалбливалось, что их состояние — лишь промежуточное положение между состоянием личинки и высшего существа. Как младенец, растущий в утробе матери, со временем покидает свой маленький уютный мирок, чтобы перейти в новое состояние, чтобы вырасти взрослым человеком, так и человек со временем должен перейти в новое, высшее состояние — стать смертоносцем. Путь к новому перерождению один: быть съеденным пауком, раствориться в нем, стать его плотью и кровью. Умерших своей смертью или от болезней людей хоронить запрещалось. Их тела валялись на компостных кучах вместе с прочим мусором, своим гниющим видом напоминая, что случится с теми, кто не сможет спасти свою плоть и душу, перейдя в новое состояние.

Бродус сумел добиться своего — спустя несколько поколений двуногие обитатели Провинции мечтали не о том, чтобы сбросить власть восьмилапых, а о том, чтобы самим быть выбранными, чтобы раствориться в высших существах, стать их частью… чтобы обрести новое воплощение, перейти на более высокую ступень развития.

Когда Провинция признала в Найле Посланника Богини и своего правителя, новый властитель хотел изменить порядок вещей, не превращать людей просто в говорящую, трудолюбивую, растущую без особой заботы со стороны пауков еду. Но новый порядок слишком глубоко въелся в души двуногих. Лишить их права на новое перевоплощение, отнять у них праздник Единения со смертоносцами — означало лишить людей надежды на бессмертие. Посланник, столкнувшись с первым в истории Южных Песков религиозным бунтом, отступил и ограничился лишь запретом на единение для тех, кто не достиг сорока лет.

Как ни странно, запрет лишь упрочил религию. Теперь право слиться своей плотью с пауками получал только тот, кто на протяжении всей жизни вел честный и трудолюбивый образ жизни, честно возделывал поля и содержал в порядке свой дом; кто вырастил здоровых и красивых детей и оставил им после себя крепкое хозяйство.

Поскольку братья по плоти считали себя единой с пауками расой, то тайн между восьмилапыми и двуногими братьями быть не могло — правда, в дни праздников гвардия Посланника Богини размежевывалась: двуногие заменяли восьмилапых на всех постах и в караулах, стараясь при этом на улицу не выходить.

Прогнав прочь со своих глаз горе-охранниц, Нубус села и отчаянно зачесала в затылке. Она была склонна верить девушкам, что из дверей комнаты, где сидели пленники, никто не выходил. Тогда как же они сумели улизнуть? Первое, что приходило в голову, так это то, что пленники воспользовались окном. Они находились не в тюрьме, а в обычном помещении для гостей, и решеток на окнах не имелось. Но спуститься по стене здания без веревок было невозможно.

Нубус даже вышла на улицу и лишний раз удостоверилась в этом. Тогда оставалось только то, что пленники воспользовались каким-то колдовством. И это тревожило. Девушка не знала, насколько сильна магия, которой могли пользоваться чужестранцы, — но если колдовство имело место, то беглецы могли спокойно пережить даже праздник Единения.

В сознании коменданта возникла мысленная картинка: почтовые пауки передали ей эстафету от князя Граничного, естественно, не письменами, а образами. Там она ясно видела двух уже знакомых ей чужестранцев и двух пауков.

Скажи ей кто-нибудь на словах, что было два человека и два смертоносца, она мгновенно поняла бы, куда делись странные гости. Но восприняв картинку, она приняла пауков за охрану, приставленную к иноземцам князем.

Таким образом, первые размышления привели ее к выводу, что в руки пограничников попали два чужестранца, владеющие магией. Но не только это заставило ее насторожиться. Тревогу вызвали дальнейшие размышления.

Она ясно дала понять пленникам, что проверит их рассказ и, если он честен, то им не чего опасаться.