Новость была неприятной. Кишки и без того подводило от голода. Только каждый понимал, что при нынешнем плавании приходится экономить немногочисленные продукты. Кто знает, сколько еще продлится путешествие? Опытные морские волки не раз попадали в ситуацию, когда голодная смерть маячила за спиной. Те же, кто был помоложе, слышали рассказы товарищей о кораблях с вымершими экипажами, о непереносимых муках и упадке сил, о людоедстве и прочих связанных с голодом вещах.

    Лучше потерпеть в надежде, что рано или поздно на горизонте туманной полосой возникнет берег. И не важно какой. Земля не даст помереть от голода. Не могут существовать леса без дичи. Если же повезет, то попадется село. А у жителей всегда найдется, чем утолить аппетит прибившихся к их земле путников. Не найдется – путники найдут необходимое сами.

    Пока же приходилось молчаливо сносить факт, что мясные порции становились меньше, да и бобов хватало на несколько полновесных ложек.

    В этом отношении пленницам было легче. Ягуар не забыл джентльменского отношения Командора к плененному в свое время отцу. Поэтому еще до урагана было приказано хорошо кормить женщин. Когда же, совсем недавно, Артур заявил, что надо перевести пленниц на общее положение, капитан посмотрел на него мрачным взглядом и потянулся к пистолету.

    – Я ничего, – торопливо вымолвил Артур.

    Гигант не боялся никого и ничего, был готов вступить в схватку хоть с дьяволом, однако помирать вот так, из-за ерунды…

    Ягуар молча убрал руку с рукоятки и лишь потом окинул взглядом остальных офицеров.

    Возражающих капитану не было. Кто-то вяло подумал, что три женщины все равно не объедят большой экипаж, кому-то действительно было наплевать, кто-то втайне боялся возможного гнева Командора, а самый молодой, Крис, втайне поглядывал на пленниц и примерял на себя роль их единственного мужчины.

    Пленницы не знали, что едва не стали причиной ссоры. С момента похищения они были полностью отрезаны не только от мира, но и от мирка, которым поневоле является корабль в плавании.

    Женщин ни разу не выпустили за пределы каюты. Еду приносили сюда же. Когда же свирепствовал ураган, про них вообще забыли без малого на сутки.

    Ураган – отдельная тема переживаний. Ладно, еда. Есть при такой качке все равно почти невозможно, но прочее… Сиди, вцепившись в мебель, да прислушивайся к тому, что происходит снаружи. Пытайся разобрать по крикам, не станет ли следующий миг последним. Плен пленом, а жить все равно хочется.

    И, разумеется, хуже всего приходилось Наташе.

    Ладно, дело прошлое. Тут мучений хватало без штормов. Физические неудобства с течением времени становятся пыткой. Невозможность помыться, к примеру, или отсутствие движения. Да само заключение чего-то ведь стоит!

    С пленницами никто не говорил о положении корабля. С ними вообще разговаривали очень мало. Но из намеков и случайно оброненных фраз Наташа с Юлей поняли, что фрегат занесло куда-то далеко. Да и с мачтами было ясно.

    В начале одиссеи женщинам доводилось болтаться посреди моря в шлюпке, и сейчас, казалось, вернулись прежние времена. Но тогда все происходило в каком-то фантасмагорическом калейдоскопе. Нападения, смерти, резкие перемены. Чувства поневоле притупились, в сердцах же жила безумная надежда, что раз уцелели в самые страшные моменты, то судьба будет благосклонной и впредь.

    Теперь многое позабылось. Жизнь потихоньку устоялась, стала казаться светлой и безоблачной, любимый рядом. О чем горевать? О том, что счастье нашло в чужих временах? Какая разница, если все-таки нашло?

    И вот опять.