Девушка шла вдоль поля маниоки, когда внезапно чудовище в человеческом обличий набросилось на нее и, зажав рот, потащило в лес, как зверь добычу. Ее обнаружили через тридцать шесть часов в пяти километрах от места похищения, невдалеке от перекрестка дорог на Деград-де-Кан и Монтабо.

Но, Бог мой, в каком она была виде! Окровавленная, с вырванными волосами и с рваными ранами на груди, на всем теле — на шее, плечах, руках — синие следы укусов, оставленные острыми редкими зубами человека… зубами людоеда! Сломленная, обессиленная, умирающим голосом несчастная поведала свою душераздирающую историю.

Круман, в тюремной робе, превратившейся в лохмотья, схватил ее и потащил в заросли. Он долго бежал, наконец добрался до какого-то шалаша, где у него хранились продукты и вода, лежанку заменяла охапка кукурузной соломы. Он набросился на нее, стал срывать с нее одежду, жалкие креольские побрякушки, а когда не сумел вынуть серьги из ушей, то так дернул, что порвал мочки. Затем, несмотря на ее крики, слезы и мольбы, несмотря на энергичное, хоть и безнадежное сопротивление, этот монстр накинулся на нее, как демон сластолюбия. Завывая, как хищник в пору спаривания, он стал тешить свою зверскую похоть — то сжимая ее, то целуя, то кусая. Обезумев от стыда и страха, раздавленная этими многочасовыми пытками, Валентина потеряла сознание и лежала как мертвая. Очнувшись, она даже не помнила, как сюда попала.

Эти три страшных нападения в столь короткий срок показали, на что способен Круман, и довели панический ужас населения до высшей точки.

Даже властям пришлось зашевелиться! Этим добрым «креольским» властям, чья жизнь — сплошная сиеста.

Администрация стала предпринимать меры, которые обеспечили бы безопасность, мобилизовала жандармов и солдат береговой артиллерии, отрядила в колючие заросли людей в кожаном снаряжении и высоких сапогах, днем и ночью устраивала облавы.

Но какими бы далеко идущими ни были намерения администрации, в такой же мере они были недостаточными. Шестьдесят человек топтались по равнине, лазали по чащобам и болотам, падали, поднимались, потели, но только и нашли, что лихорадку или солнечный удар.

Шестьдесят человек на территорию в сто тридцать тысяч гектаров, равную округу Фонтенбло, нет, это решительно маловато! Да еще по такой пересеченной местности, как окраины Кайенны!

Потому что хоть этот остров и имеет местами изрядную плотность населения, большая часть его территории пребывает в первозданном состоянии, отчасти из-за недостаточного раскорчевывания, отчасти из-за новой поросли, заглушающей вырубки.

Что касается оплетенных лианами зарослей, там жандарм и двадцати шагов не ступит, как будет избит, исхлестан, изорван шипами до такой степени, что ему волей-неволей придется отступить. Для того чтобы проникнуть в эти дебри, надо быть либо слоном, либо муравьем, либо краснокожим.

Индеец с кожей цвета светлой бронзы спокойно проникает в этот хаос ветвей, корней, цветов и колючек, передвигается там, охотится да еще и примечает малейший след, малейшую царапину, оставленную когтем дикого зверя. Если бы власти вызвали из Марони, Апруага или Айаноки полдюжины этих неутомимых следопытов, то Круман был бы пойман за два дня. Но администрации такой путь казался слишком простым!

А злодей между тем разгуливал на свободе и продолжал совершать гнусные подвиги, переходя из одного района в другой, буквально издеваясь над несчастными, ожидавшими его на востоке, в то время как он появлялся на западе или на юге, оповещая о своем присутствии убийством и изнасилованием. В конце концов у всех голова кругом пошла от его хаотических и настолько же непредсказуемых, сколь и внезапных перемещений.

Фиделия, часто ходившая в город за провизией, пересказывала Боско эти мрачные истории, и, хотя дом стоял на открытом месте и к нему нельзя было подойти незамеченным, Боско все равно призывал возлюбленную к строжайшей осмотрительности.