— А? — спросил, наконец старик, уставившись на нас так, словно впервые увидел. — А вы чего тут торчите-то? Шли бы да погуляли. Я еще долго буду работать. И вообще. Не терплю, когда мне мешают.

— Дядя Сережа, ну, а когда вернуться-то? — задал вопрос Алексей несколько обескураженным голосом.

— Часа через два. Не раньше. Пока ничего говорить не буду. Идите, идите, топайте отсюда. Тут рядом ЦДЛ, кофейку попейте. Деньги в коридоре, на тумбочке.

— А можно я останусь? — попросила Маша. Ей, видимо, по какой-то причине не хотелось сейчас находиться вместе с нами. Второй сигнал, который мы также не заметили.

— Нет, радость моя, — непреклонно ответил вдруг посуровевший старик профессор. — И ты исчезни. Тут дело очень серьезное. В таких случаях я вообще запираюсь на десять замков и отключаю все телефоны и даже воду, чтобы не смела капать. Мухи в это время замертво падают на пол, а мгновения замирают. Все, уходите.

Мы покорно встали и гуськом вышли из квартиры. Дверь за нами с лязгом закрылась. Сергей Николаевич Кожин остался наедине с загадочной рукописью. А что было теперь делать нам?

— А пойдемте действительно в ЦДЛ пить кофе, — предложил я. — Я там кое-кого знаю из писателей. Все лучше, чем бродить вокруг дома.

— Беспокоюсь я за старика, — промолвил Алексей. — Видели, как у него лицо менялось, когда он начал читать? Что-то и в самом деле редкое. И серьезное.

— Но не украдут же его вместе с рукописью? — сказал я.

— Может, мне остаться да подежурить? — предложила на сей раз Маша. — Возле двери. На коврике.

— Глупости, — возразил Алексей. Он даже взял ее под руку, словно боясь, что она так и сделает: уляжется сейчас на половике, как собака, и станет ждать возвращения хозяина. Кто только этот хозяин и есть ли он у нее? — подумалось мне. Глаза у нее точно были какие-то потерявшиеся. С чего бы вдруг? Что за внутренняя борьба ее одолевает? Я уже начал присматриваться к ней более внимательно. Но тут она сама тряхнула кудрями и почти беззаботно произнесла:

— Ладно, пошли в ЦДЛ пить кофе. Время еще есть. Какое время? У кого оно есть? Почему — еще? — хотелось задать мне все эти вопросы, но она уже горной козочкой поскакала вниз по лестнице. И мы, два сорокалетних мужика, почесав затылки, отправились следом. Никогда не связывайтесь с молодыми, когда чувствуете себя старым. Не догоните. Любите на расстоянии.

Впрочем, вообще ни с кем не связывайтесь, только соединяйтесь. А это две большие разницы, как хозяйская цепь на поясе или цепочка с крестом на шее.

3

От Скарятинского переулка до Центрального Дома литераторов — два шага, но мы преодолели эту дистанцию с рекордно низкой скоростью, минут за тридцать. Потому что постоянно останавливались, отвлекались, пускались в какие-то беседы, спорили. Между нами будто бы крутилась черная кошка, мешая идти и о которую мы стали спотыкаться. Разлад подкрался как-то незаметно и коварно. Понятно, что нервы у всех были уже давно напряжены до предела. Мы нормально не отдыхали несколько суток, собственно, с двенадцатого сентября, когда в моей квартире среди ночи появились Маша и Алексей, И вся последующая череда событий… И все прочее. Словом, не Куршавель.

А тут еще эта атмосфера в Москве. Причем, в буквальном смысле, воздух в столице был пропитан какими-то ядовито-токсическими испарениями, миазмами, дышать было трудно и противно, люди шли, затыкая платками носы. И не шли даже, а бегали, как тараканы, суетливо носились туда-сюда. Складывалось такое впечатление, что без цели, без смысла, наугад. Мы только сейчас обратили внимание на эту странную обстановку в городе.