А Анну после того боя разгадал тонкий замысел Ча.

— Ты, вот что — ты похож на хищное растение, — стирая кровь с лица, говорит он несколько уязвлённым тоном. — Внешне — цветок и мёд, а внутри — смерть. Ты — это обман.

— Видишь ли, дорогой Анну, — мурлычет Ар-Нель польщённо и протягивает ему белоснежный платочек из собственного рукава, — подобный обман — урок тем, кто не умеет или не желает замечать сути вещей. Не годится судить о чьих-то силах или фехтовальном стиле, не скрестив с ним клинка. Тот же, кто судит, недооценивая противника из гордыни, самоуверенности или глупости — может быть наказан поражением в бою. Это закономерно, не правда ли?

— Ты убивал? — спрашивает Анну.

— Я?! О, Небо! Конечно, нет! Я не жажду отнимать чужие жизни. Я ломал руки, я выбил глаз одному Юноше, который вёл себя недостаточно почтительно… не считая зубов… но убивать! Ты ведь не считаешь меня жестоким, Анну, не так ли?

Я не думаю, что посол ему поверил — но он продолжает проводить в компании Ар-Неля большую часть свободного времени. Старший посол, Эткуру ад Сонна, "Гордость господина Сонну", пятый принц Лянчина, что-то очевидно подозревает и очень не одобряет этого приятельства — но Анну ухитряется улизнуть при любом удобном случае.

Я сопровождаю их двоих на прогулках, как дуэнья. Ар-Нель слишком легкомысленно настроен; я не хочу, чтобы он попал в беду.

Узнаю множество любопытных вещей, которые Анну раскладывает перед Ар-Нелем, как колоду карт.

Уважаемый Господин Посол не умеет писать и читать. В Кши-На население грамотно почти поголовно — в городах даже есть субсидируемые Домом Государевым трёхлетние школы для обучения детей всех сословий каллиграфии, арифметике, истории и закону; для Лянчина грамотность — редкая роскошь. И то сказать, в Кши-На слишком требовательны торговля и ремёсла, уже изобретён печатный станок и печатные книги сравнительно дёшевы — а воину писать-читать особенно без надобности. Для того, чтобы разбирать каракули, нужны писари; роль писаря в свите послов выполняет толстяк-никудышник… хе, вот ведь привычка! Похоже, я начал думать в терминах Кши-На — в Лянчине обрезанного и образованного человека, выполняющего функции секретаря и духовника, называют бесплотным. Он — не раб; к этому сорту людей в Лянчине вообще изрядно другое отношение. Терпимее.

— Неужели он сам согласился стать таким? — спрашивает Ар-Нель, даже не пытаясь скрыть отвращение.

— Иначе ему было бы никогда не попасть в Прайд, — говорит Анну. — Видеть рабынь Прайда могут только Львята и бесплотные. Это правильно.

— Ах, я не могу представить себе благ, которые соблазнили бы меня на такое! — фыркает Ар-Нель.

— Много денег для нищей родни. Защита Прайда. Разве плохо?

Ар-Нель вздыхает.

— Ваш секретарь — самоотверженный и достойный человек. Вероятно, я — избалованный аристократ… Мне, друг мой, ужасно даже думать о таком — но подобный поступок, в какой-то мере, уважаем. Видимо, честь и благополучие Семьи для вашего народа ещё важнее, чем для нашего.

— Вот видишь, — Анну искренне радуется, когда считает, что его правильно поняли.

Вообще, младший посол — не дурак, как мне, прости Господи, сходу показалось. Ар-Нель оценил его вернее, чем я: Анну любопытен, его интересует окружающий мир, а главное — он совершенно честно пытается понять людей, с которыми общается.