Изменить размер шрифта - +

 

* * *

— Ты веришь в призраков?

Улыбка девушки вздрогнула.

— Ээ, ну…

— Ничего страшного, — сказал Смит. — Полагаю, это была аллегория. Раньше я был писателем-романистом.

Он сидел за своим столом, за своей пишущей машинкой, которая была выключена. Он никогда не включит ее снова, и это опустошало и удручало его. Ему нечего было писать. Но это казалось подходящим местом для наблюдения: кругом его ограниченности. Я написал больше сотни книг, захотел он похвастаться. Ну и что? Зачем это говорить? Его книги не были настоящими.

— Что, хм… что бы ты хотел, чтобы я сделала? — спросила девушка.

Смит прищурился.

— Я хочу увидеть тебя. Я понимаю, как запутанно это звучит, но я нахожусь в поисках, и я боюсь, что я стал предметом значительного ограничения по времени. Однако совсем недавно я осознал возможность того, что реальность приходит только через признание или почитание человеческой красоты. Не объективное признание, а временное. Я ищу что-то, возможно, изнанку чего-то, что делает что-то реальным в наших умах и, что более важно, в наших сердцах. Для примера это как использовать предложения в художественной литературе. Объективно, предложение — это не что иное, как конфигурации чернил на листе бумаги. Но механизм слов и функционирование этого механизма в сочетании с тем, как мы определяем последовательность слов, влияют на транспонирование образов. Это делает предложение реальным в этом процессе. Процессе — ты понимаешь? — Смит сомневался, что она понимала. — Слова вдруг становятся реальными, каким-то другим, невыразимым образом.

Должно быть, он звучит хуже профессора. Ты просто кусок физического мяса, проще говоря. Но мне нужно видеть, что есть «ты» за пределами этого, не просто как тело, а как изображение, преобразованное через тело. Может ли это оскорбить ее? Поняла бы она?

По крайней мере, призрак, казалось, понял. Смит заметил, как часто он мелькает с тех пор, как приехала девушка по вызову. Он был уверен, что чем сильнее он стремился победить, ответив на вопрос — что реально? — тем реальнее становился призрак.

— Я чувствую запах духов, — заметила девушка.

— Да, — сказал Смит, но не стал уточнять. — Другими словами, мне просто нужно увидеть тебя. Вас обеих.

— Ах, — сказала девушка, растягивая слова. — Я поняла. Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду. — Она улыбнулась порочной улыбкой и сняла короткое платице, цвета фуксии. — Ты просто хочешь посмотреть. Все нормально. Любой каприз за ваши деньги.

«Капризом» в случае Смита, была плата за эскорт в размере $150 с его карточки, плюс «чаевые». Он дал ей еще несколько сотен наличными; все, что оставалось в квартире. Зачем ему нужны деньги? Он никогда в жизни в этом не нуждался. Какая ему теперь от этого польза?

— Покажи мне свою красоту, — сказал Смит.

Затем снялись подвязки, чулки и кружевной лифчик с оборками, все такой же яркой, насыщенной фуксии. На ней не было трусиков. Перед Смитом теперь стояла ее грубая физическая реальность. Но… Недостаточно, подумал он, щурясь, проходя мимо своего стола. Ему нужно было увидеть ее красоту, и сначала она действительно показалась ему красивой…

Смит наклонил настольную лампу.

— Подойди ближе. Пожалуйста. Ближе к столу.

Она двинулась вперед, как шикарная модель на подиуме, принимая соблазнительные позы, поворачиваясь перед светом. Плоть вспыхивала в холодном блеске. Взгляд, еще один взгляд — и красота рухнула.

Шелковистые белокурые волосы и челка дисгармонировали с вощеным черным лобком.

Быстрый переход