В одном из своих писем Кэтрин признавалась Гарри, что боится темноты.

«Темнота, – писал он в ответ, – придает зловещий вид даже знакомым вещам. Лучше думай о вечерней поре как о желанном времени отдыха, а темноту считай способом, которым Всемогущий принуждает свои создания к покою».

Кэтрин прижимала письмо к груди, восхищаясь поэтичностью этих строк. В ту ночь, желая испытать свою стойкость, она намеренно вышла из спальни без свечи или лампы.

«Дорогой, – написала она мужу в ответ, – я не могу обещать тебе, что стану любить темноту, но мой страх перед ней теперь уменьшился».

Сейчас тьма больше не пугала ее своими ужасами, а вот дневной свет подвергал мучениям. Сознавать случившееся – вот что стало настоящим испытанием.

– Я не голодна, – повторила Кэтрин, надеясь, что служанка почувствует решимость в ее голосе. Ее тошнило от пищи. От сна – тоже. Во сне приходили кошмары, полные алых и синих теней, смущающей путаницы, но даже эти кошмары были предпочтительнее бодрствования.

– Глинет заставила меня пообещать, что я вас покормлю, – проговорила Бетти.

Кэтрин с усилием улыбнулась.

– Скажи ей, что все выполнила. – Девчонка, не задумываясь, сошлется на другого, лишь бы добиться своей цели. Раньше, в прежние времена, Кэтрин наверняка рассмеялась бы такой находчивости, но сейчас эта настойчивость ее лишь раздражала. Удерживая натянутую улыбку на губах, Кэтрин подошла к двери.

Бетти вздохнула, сделала книксен и сложила руки на накрахмаленном фартуке.

– Ну, если вы говорите, мадам…

– Не беспокойся обо мне, – оборвала ее Кэтрин. – Оставь поднос. Позже я что-нибудь съем.

Успокоенная Бетти вышла. Кэтрин осталась, наконец, в благословенном одиночестве и прижала лоб к двери. Слугам так хочется, чтобы все было как прежде, они не в состоянии понять, что прошлое не вернется.

В тот день Кэтрин с нетерпением ждала почту, все прислушивалась, не идет ли Глинет. Конечно, Кэтрин почувствовала разочарование, не получив весточки от Гарри, но, распечатывая письмо полковника, она не ощущала никакого предчувствия.

«Мадам Дуннан!

С глубоким прискорбием сообщаю Вам, что Ваш муж, Гарольд Аллен Дуннан, служивший в Шотландском стрелковом полку, убит в схватке с французскими солдатами 18 апреля 1761 года.

Мадам, Ваш муж пал смертью храбрых. Он был честным и смелым солдатом. Его смерть – невосполнимая утрата для нашего полка.

Я имел честь близко знать Вашего мужа и считал его своим другом. Мадам, позвольте выразить свое сочувствие Вам и семье Гарольда, хотя я полностью сознаю, что никакие утешения не способны облегчить Ваше горе».

Значит, пока она с таким нетерпением ждала письма, Гарри был уже мертв.

Чтобы успокоить прислугу, Кэтрин присела за столик, сделала несколько глотков чаю и отщипнула кусочек булочки, потом проглотила две ложечки рыбного суфле – больше она не могла съесть ни крошки.

Обернувшись к кровати, Кэтрин стала смотреть на дорожный кофр Гарри. Как странно выглядела потертая кожа среди женственного убранства ее покоев. Следовало бы поместить кофр в комнату Гарри. До его отъезда в полк они жили именно так: он в одной комнате, она – в другой.