Волосы ее младшей дочери — рыжие, цвета старой, потемневшей меди, были такими густыми и блестящими, что мгновенно привлекали к себе всеобщее внимание, едва Фредди где-нибудь появлялась, и настолько непослушными, что ни одному парикмахеру никогда не удавалось привести их в божеский вид. За всю поразительную карьеру Фредди, одной из самых знаменитых в мире летчиц, прославившейся отчаянной храбростью в годы второй мировой войны, с ее волосами справлялся только летный шлем и то до того лишь момента, пока Фредди его не снимала.

Ева смотрела на своих удивительно разных, но смелых, волевых, неистовых и безудержных дочерей, которых неумолимое время превратило во взрослых женщин.

— Выпьете со мной по бокалу шампанского? — предложила она и быстро откупорила бутылку поворотом щипчиков с плоскими краями, созданных несколько поколений назад специально для этой цели. Налив немного в свой бокал, Ева опытной рукой повертела его, чтобы пробудить вино от спячки. Она наблюдала, как исчезает пена с поверхности бледно-розовой жидкости. Отпив глоток и поняв, что вино не обмануло ее ожиданий, Ева ловко наполнила три бокала и вручила по одному каждой из дочерей.

— Никогда не забуду вкус моего первого шампанского, — сказала Фредди. — Я попробовала его здесь, на террасе замка, когда мы впервые все вместе приехали сюда погостить из Калифорнии. Мама, какой это был год? — В пронзительно синих, словно отражающих небо глазах Фредди появилось необычное мечтательное выражение.

— Тридцать третий, — ответила Ева. — Тебе тогда было всего тринадцать, однако твоя бабушка заявила, что ты уже вполне взрослая.

— Что сказала прабабушка? — полюбопытствовал голосок у двери гостиной. В комнату впорхнула четырнадцатилетняя дочь Фредди Энни в джинсах и мужской рубашке с закатанными рукавами. — А почему меня не пригласили на эти милые посиделки?

— Не лучше ли тебе присоединиться к детям? — спросила Фредди, разыгрывая строгую мать.

— Неужели я похожа на отца или какого-нибудь негодного мальчишку? — шутливо парировала Энни, дерзко усмехнувшись. — В нашей семье я единственная девочка такого возраста, и мне не подобает шляться по окрестностям с толпой мальчишек. Я полчасика подремала в своей комнате и не собираюсь спать сегодня ночью, если найдется хоть кто-то не из нашей родни, с кем можно будет потанцевать, — с восторгом объявила она.

Энни считала себя самой зрелой и мудрой из женщин семьи Лансель, отчасти даже взрослее, чем ее обожаемая бабушка.

— Что ты собираешься надеть? — поинтересовалась Ева.

— У меня ничего нет, — пожаловалась девочка, горестно покачивая кудрявой головой.

— Ты привезла два битком набитых чемодана, — рассмеялась Фредди. — Там куча нарядов.

— Но ни один из них не годится для сегодняшнего случая. Бабушка, можно мне заглянуть в твой гардероб?

— Сперва возьми бокал шампанского, — предложила Ева. Она ни в чем не могла отказать внучке.

Та с любопытством пригубила вино. Это было ее первое знакомство с шампанским. По французскому обычаю, когда пробуешь что-нибудь в первый раз, можно загадать желание. Сморщив прелестный носик, Энни отпила глоток побольше, чтобы распробовать вино по-настоящему.

— М-м-м… — Загадав желание, она сделала еще глоток.

— Ты почувствовала что-нибудь особенное? — спросила Ева.

— Да. Во рту у него один вкус, а когда я проглотила, стал другой — мое горло как-то необычно согрелось.