Примерно в это же самое время следователь по особо важным делам майор юстиции Станислав Петрович Гущин, позевывая, спускался по ступеням своего подъезда. Его правую руку оттягивал поводок, прицепленный к ошейнику миниатюрной рыжей таксы Зойки. (Тут надо добавить, что кличка славной заграничной собаки была иной — длинной, заковыристой и труднопроизносимой для русского человека. Включала в себя даже приставку «фон». Но Гущин, едва увидев крохотное лысоватое существо, подаренное его маме Маргарите Павловне на день рождения, недоуменно высказался: «На мой взгляд, мама, это не совсем собака. Это червячок на лапках… заноза какая-то». В результате домашнее прозвище «Заноза» за псинкой зацепилось, но позже трансформировалось в более удобоваримую «Зойку» и получило отчество «Маргаритовна». Гущин, правда, в минуты благодушия продолжал именовать таксу «Занозой», но уже «фон Маргаритовной».)

Сейчас мама готовила завтрак, сын, переехавший к ней после развода с женой, отправился выгуливать Зою Маргаритовну, а заодно и покурить на свежем воздухе, поскольку мама запрещала дымить в квартире.

Станислав ослабил поводок и деликатно отвернулся, когда Зойка принялась усаживаться под любимый кустик…

В тот момент Адам Идрисов уже усаживался в своевременно подвернувшееся свободное такси. Он ехал к неусыпному скупщику краденного, собираясь поменять драгоценности блудливой Раи на дензнаки.

Судьба неумолимо сводила двух мужчин: майора юстиции Гущина и темпераментного афериста Идрисова. И надо сказать, если бы Адам Сулейманович увлекался гороскопами и прочел прогноз для Овнов на текущую неделю, то ни за что б не умыкнул генеральский пистолет. Прогноз вещал недальновидным Овнам: «Остерегайтесь необдуманных поступков. Эта неделя неблагоприятна для вашего знака». Везде стояли сплошь приставки «не».

Станислав Петрович был Козерогом. Вечер пятницы обещал стать для него категорически травмоопасным, но Гущин тоже не читал прогнозов.

Адам не подозревал, что белокурая Раиса вовсе не гуляющая женушка, а женщина на окончательной стадии бракоразводного процесса. И в ресторан она отправилась дабы отвлечься от одиночества и тягостного настроения. То есть, Раиса не была пресыщенной скучающей бабенкой, а являлась дамой деловой, сметливой и ответственной. Воспитанной в семье чекиста. А посему, проснувшись утром и не обнаружив бриллиантов и Адама, блондинка первым делом метнулась к письменному столу и проверила наличие ПМ.

Не откладывая дела в долгий ящик, позвонила деду. Повинилась. Через полтора часа в генеральской квартире работала следственно-оперативная группа. Раиса Викторовна строчила заявление о краже огнестрельного оружия и ювелирных украшений.

На бланк заявления капнули две слезинки. То были слезы ярости и общего разочарования в мужчинах.

Судьба плела, закручивала вензеля. По пути из столовой до своего рабочего кабинета Гущин встретил в коридоре сослуживца. Сергей Миронов с непонятной ухмылкой проглядывал какие-то бумаги, приметив майора, приветливо ему кивнул, и Гущин задержался.

— Здорово, Стас, — поздоровался капитан. Станислав Петрович заинтересованной глянул на бланк заявления, который держал перед собой Миронов. — Прикинь, — улыбнулся Серега. — Какой-то ухарь в наглую квартиру генерала КГБ обнес, наградной ствол «помыл»…

Гущин задумчиво прищурился. Припомнил: только что из кабинета Миронова выходила заплаканная женщина в собольей шубе, утирала красный нос платочком. И появился вопрос: «Если тетка заявительница от генеральского лица, то почему на ней соболья шуба?» По разумению, писать заявление о краже, женщина должна была в дореволюционном пальто с истертым лисьим воротником.