Изменить размер шрифта - +

Ибо моя Юфимия относится к служащим у нее девушкам с чисто материнской заботливостью.

Вскоре появилось кольцо с аметистом; Джен всегда носила его и даже демонстративно выставляла напоказ, как-то по-особенному выворачивая руку. Старой мисс Мэтланд это весьма не понравилось, и она сказала моей жене, что не следует разрешать служанкам носить кольца. Но жена посмотрела в «Справочнике хозяйки» и в книге «Как вести дом»; там ничего не говорилось насчет колец, и Джен не была лишена радости носить на пальце залог любви Вильяма.

Властитель сердца Джен показался мне «весьма достойным молодым человеком», как выражаются почтенные филистеры.

— Вильям, мэм, — как-то раз неожиданно выпалила Джен с нескрываемой гордостью, — Вильям — трезвенник. (Между прочим, Джен была как раз занята пересчитыванием пустых бутылок из-под пива). — Да, мэм, он не пьет и не курит. Курить — только сор разводить, — добавила Джен, словно умела читать в сердцах людей. — К тому же и денег сколько уходит зря. И воздух портит. Впрочем, есть люди, которым без курения не обойтись.

Тут Джен, очевидно, решила, что она слишком уж жестко подчеркнула, как сильно не повезло в этом отношении ее бедной хозяйке, а потому любезно добавила:

— Вот наш-то хозяин, — как закурит свою трубку, так прямо ангелом становится; не сравнить с другими.

В начале своих ухаживаний Вильям имел довольно потрепанный вид. Он всегда носил черный сюртук из магазина готового платья. Глаза у него были серые и водянистые, а цвет лица — такой, какой и полагается иметь человеку, родная сестра которого находится в приюте для умирающих. Юфимии он никогда особенно не нравился, даже вначале. О его почтенности свидетельствовал зонтик, с которым он никогда не расставался.

— Он ходит в церковь к методистам, — сказал Джен. — Его папа, мэм…

— Его… кто, Джен?

— Его папа, мэм, принадлежал к англиканской церкви, но мистер Мэнард — член Плимутского братства, и Вильям говорит, что ему также лучше туда ходить. Это политика, — так он сказал. В свободные минуты мистер Мэнард подходит к нему и совсем по-дружески разговаривает с ним: все учит его, как сберегать обрывки бечевки и как нужно спасать душу. Мистер Мэнард всегда обращает внимание на Вильяма, мэм, и следит за тем, чтобы он берег шпагат и душу.

Вскоре мы узнали, что швейцар Мэнарда уволился и что Вильям теперь состоит главным швейцаром на жалованьи в двадцать три шиллинга в неделю.

— Возчик, который разъезжает с фургоном, вроде бы под началом у Вильяма, — объяснила Джен, — а ведь он человек женатый, и у него уже трое детей.

И она тотчас же с гордостью обещала нам похлопотать у Вильяма, чтобы наши покупки доставлялись нам в первую очередь.

После этого повышения по службе благосостояние жениха Джен стало ощутимо расти, и причем очень быстро. Как-то раз мы узнали, что м-р Мэнард дал Вильяму какую-то книгу.

— Она называется «Самопомощь Смайльса», — сказала Джен, — там говорится, как добиться успеха в жизни. Вильям кое-что прочел мне оттуда, так я прямо в восторг пришла, мэм!

Юфимия со смехом рассказала мне об этом; но вдруг она перестала смеяться и серьезным тоном добавила:

— А знаешь что, друг мой? Мне очень не понравилась одна фраза Джен. Она как-то долго молчала, а потом вдруг объявила: «А ведь Вильям, пожалуй, слишком важен для меня, не правда ли, мэм?»

— Ну, что же в этой фразе такого? — сказал я (впоследствии, когда мои глаза открылись, я вспомнил эти слова Джен).

Вскоре после этого, в одно из воскресений, я сидел у себя в кабинете за письменным столом.

Быстрый переход