– Проклянут, мама, от Церкви отлучат, – попытался Мишка высказать свои опасения, – плетьми из города погонят…

    – Нет, Мишаня, не проклянут. – Мать тонко улыбнулась и еще раз окинула довольным взглядом плоды своих трудов. – И из города не погонят. Княгиня тоже женщина… и ближние боярыни.

    – Да один отец Илларион всех твоих боярынь…

    – Пусть только попробует. Поломанные кости в языческой ловушке ему райским наслаждением покажутся. Только он рисковать не станет – не дурак.

    * * *

    Как заметил умница Экклезиаст: «Все проходит», закончился наконец и Мишкин домашний арест. Однажды утром, когда Мишка излагал деду очередной прожект, в горницу сунулась материна сенная девка Жива и сообщила, что пришел Илья и принес какое-то известие, но в дом зайти стесняется. Дед и внук, оба хромая на правую ногу, выбрались на двор под весеннее солнышко.

    – Здорово, Илюха! Давно не виделись! – поприветствовал обозника дед.

    – Здрав будь, Корней Агеич, здравствуй, Михайла. Вот, на службу пришел, Бурей меня отпустил.

    – Так служить пока нечего. – Сотник Корней сожалеющее развел руками. – Может, новости какие есть?

    – Новости есть, – бодро отозвался Илья. – Афоне жена чуть второй глаз не выцарапала: и за распутство, и за то, что холопов упустил. Он ей про серебро, а она монеты в кашу высыпала, «жри», говорит.

    – Кхе, сурово… А и поделом! Чего еще нового слышно?

    – А еще: у Михайлы рука легкая оказалась – Афоню теперь иначе как кобелем и не кличут. А бывает, что и кривым кобелем.

    – Кривой кобель – это… Кхе! Смачно! Умеет народ назвать. Долго еще пустомелить будешь? Не с этим же пришел?

    – Правда твоя, Корней Агеич, не с этим. Ты вот недавно Михайлу к волхве посылал.

    – Ну да? – ненатурально изумился дед. – А зачем?

    – Как «зачем»? У нее деревня пустует, а тебе холопов девать некуда… Ой!

    Илья испуганно прикрыл рот ладонью, а дед сокрушенно покачал головой:

    – Всё знают, ну что ты поделаешь? Ну и что же она мне ответила?

    – Так кто ж знает? С другой стороны, холопов ты к ней не ведешь, так что, по всему выходит, она тебе отказала. Тем более что и знамена нынче на том берегу объявились.

    – Какие знамена?

    – Обыкновенные – на дереве затес сделан, а на затесе знак выжжен.

    – Что за знак? – деловито осведомился дед, сразу же став серьезным и сосредоточенным.

    – Неведомо! Таких знаков никто никогда не видел.

    – Ну-ка изобрази, вон около стены земля оттаяла.

    Илья нацарапал щепочкой что-то отдаленно напоминающее знак равенства, только с очень толстыми черточками. Даже не черточками, а, скорее, сильно вытянутыми прямоугольниками. В середине каждого прямоугольника имелся полукруглый вырез.

    – Кхе… И я не видел. Михайла, что скажешь?

    – Не знаю, деда, что-то знакомое, но никак не соображу. Вообще-то есть правило: чем проще знак, тем древнее род.