– Афоня, доволен ценой?

    – Корней Агеич…

    – Молчать!

    Афанасий изумленно вылупился на сотника.

    – Ратник Афанасий ценой доволен! – громогласно объявил дед. – Эй, вы! Быстро собираться! Бегом!

    Холопов как ветром сдуло. Афоня дернулся было их остановить, потом оглянулся на сотника, да так и застыл раскорякой – слишком уж быстро и непонятно, для его простецкой натуры, все произошло.

    – Десятник «Младшей стражи» Василий! – продолжил распоряжаться дед.

    – Здесь, господин сотник!

    – Старшина Михаил ранен и немощен. Грузи его в сани – и домой.

    – Слушаюсь, господин сотник!

    Роська подхватил Мишку под руку и помог усесться в сани.

    – Корней, – подал голос Лука Говорун.

    – Чего, Лукаша? – ласково отозвался дед.

    – Парень твой моему человеку оружием угрожал, прямо в его доме. Не дело!

    – Эх, Лукаша! – Тон деда стал уж и совсем задушевным. – Да у меня двоих родичей и вообще застрелили. Правда, не в доме, а в лесу. Не слыхал?

    – Гм…

    – Это молодежь, Лукаша, нынче торгуется так – гривна с мелочью и болт в придачу.

    – Да… Торговаться… Гм… По-разному можно… – пробормотал десятник и вдруг вызверился: – Баба, скройся!!!

    С крыльца дома Афони кто-то шмыгнул в дверь. Лука мрачно окинул взглядом растерянно стоящего посреди двора своего подчиненного.

    – Я тебя, Афоня, доли лишил, а ты меня – своего десятника – кривым ходом обошел. Подумай теперь: пошло ли тебе это впрок? Посмотри-ка сам, что из этого получилось…

    – Кхе! Верно говоришь, Лука, – не дал развить мысль своему говорливому десятнику дед, – кривые ходы, они того… до добра не доводят. Ладно, вы тут разбирайтесь, а мне – недосуг. Не сочти за труд, пришли людишек, как соберутся, ко мне на подворье.

    – Сделаем, Корней Агеич.

    Роська уже разобрал вожжи и тронул сани к воротам, когда Мишка все-таки не выдержал и заорал так, чтобы слышно было и собравшимся на улице зевакам:

    – Афоня! По Русской Правде, если раба понесла от хозяина и родила, то хозяин повинен дать ей волю, жилище и кормить, пока ребенок не вырастет! – И уже из-за ворот добавил: – Я тебя от оскудения спас, кобель блудливый!!!

    * * *

    У ворот лисовиновского подворья собрался весь семейный «женсовет»: мать, тетка Татьяна, обе Мишкины старшие сестры – Анька-младшая и Машка. Даже ключница Листвяна была здесь, хоть и стояла в сторонке. Дед, еще не доехав до ворот, закричал издалека:

    – Бабоньки, чего сгрудились? Никак женихов высматриваете? Глядите у меня, по улице всякие люди ходят, долго ли до беды. Я вот, к примеру, и вовсе неженатый.

    Дед по-гусарски подкрутил ус и лихо подмигнул Листвяне. Женщины заулыбались. Раз дед веселый, значит, обошлось.

    – Батюшка, что случилось-то? – на всякий случай все-таки спросила мать.

    – Ох, Анюта, и не спрашивай! Такие страсти, такие страсти.