— Вот вы нам и подскажите, какие нужны горнякам машины, в каком количестве, — сказал академик. — Мы для того и собрались здесь, чтобы послушать вас. Тут вот… — академик широким жестом показал на сидящих в зале, — конструкторы, представители проектных организаций, заводов…

Шатилов снова поднес руку к груди, он даже склонился над трибуной, с минуту стоял неподвижно. Самарин испугался: думал, сердце «схватило». И был недалек от истины. Шатилову, действительно, сделалось плохо. Однако он нашел в себе силы сказать: — У нас, товарищи, об электронике должен был говорить другой человек, он заболел в дороге. Теперь инженер Самарин расскажет. Пожалуйста, Андрей Фомич. — Шатилов поманил рукой.

Андрей не ожидал такого оборота: он не готовился к выступлению да и не мог говорить обо всем угольном бассейне. На пути от кресла до стола мучительно соображал, что бы ему сказать. «Говорить нечего, вот ведь в чем дело, — разве что о своей машине, но она далека от завершения».

Выручил на первых порах академик:

— Вы нам обрисуйте институтскую машину. По описаниям, которые мне привелось прочесть, это будет хороший Советчик диспетчера. Мне он очень понравился.

Самарин подошел к краю стола и оглядел сидящих перед ним слушателей: тут были, кроме конструкторов, представителей Комитета, консультанты от смежных отраслей промышленности, люди разных научных рангов, званий, некоторые и совсем без званий, но все имели прямое отношение к электронике. Многие знали, что такое крутопадающий пласт.

— Прежде всего, — начал Самарин, — наша малогабаритная электронно–вычислительная машина не сможет решить задачу автоматизации шахт, о которой тут идет речь. Делается она вне плана — можно сказать, самодеятельным порядком… К ней только недавно стали относиться серьезно, и — спасибо, что хоть выдают материалы.

Шатилов со страхом и изумлением смотрел на Самарина. Он повернулся всем телом в кресле, да так, что ножки, скользнув по синтетическим плитам пола, взвизгнули. Он был обескуражен речью Андрея. Самарин и сам понимал, что говорит не то, но что надо было говорить — он решительно не знал.

— Позвольте, Андрей Фомич! — привстал Шатилов. — Машина почти готова. Вы же мне показывали…

Академик дал знак рукой Шатилову:

— Коллега, не надо мешать товарищу.

И, обращаясь к Андрею:

— Так–так–так, товарищ… Любопытно. Продолжайте, пожалуйста.

Самарин продолжал:

— Я, конечно, рядовой инженер, и даже не инженер, а только должность занимаю инженерскую, но я не однажды бывал в шахте и понимаю, как сложно автоматизировать все процессы угледобычи. Над этой задачей работает Степнянский институт, лаборатории Бориса Ильича Каирова, где я имею честь быть сотрудником. Мы пытаемся призвать на помощь электронику. Но это только первые попытки. Почему–то многие считают, что время электроники на шахтах еще не пришло. Пойдите на любой завод — вы там увидите электронные машины, на новых домнах, прокатных станах — тоже стоят электронные помощники. Их нет только на шахтах. Справедливо ли это?.. Нет, это не только несправедливо, но и неверно с точки зрения технического прогресса. Полагаю, что электроники в долгу у горняков — в большом долгу, товарищи!..

— Правильно! — кивнул седой головой академик. — Электроники, мотайте на ус.