Потому руны были нанесены на каждый элемент защитного скафандра, поверх которого мы ещё и укрылись тёплой одеждой. Само собой, тоже исписанной рунами защиты от холода.
Ставка была… да на всё сразу, в общем-то. Защитные сигилы, магия Мерлина, которую тот использовал в ноль для создания рун, после чего половину своего запаса ему перелила Альма. Находясь рядом с сердцем убежища мана у обоих всё равно восстанавливалась быстрее.
Затем шла и моя аура внутреннего тепла, пламя Асгора Альмы, и большой собранный Сайной, обогреватель за спиной у механической куклы. Его механистка собрала, когда мы выпотрошили на втором механическую локацию. В ней девушка нашла достаточно материалов, чтобы с имевшимся в убежище, создать неплохое средство обогрева.
Минус был только один — весила эта хреновина за две сотни с лишним килограмм. Но этот недостаток нивелировал механизм, который его тащил.
Однако шли медленно. Слишком велик риск напороться на какую-то дрянь.
Ожидали мы, правда, летунов. Но первой неприятностью на подъёме стала ловушка, выпустившая очередь ледяных стрел в идущих первыми некродендров. Им, само собой, было на это начхать — моя бравая гвардия даже не замедлилась.
Было смешно и жутко одновременно. Слишком легко мы разблокировали эту ловушку, но… не будь в авангарде мёртвых чудовищ, пришлось бы тратить воскрешение. Такой мелочной пакости никто в шаге от города просто не ожидал.
— Сколько? — спросил я у Сайны.
По центру её любимого бело-золотого боекостюма селенитов теперь красовалась наспех сделанная девушкой заплатка из покрытой рунами стали, выбиваясь из изящных очертаний работы мастеров мира-утопии.
— Не знаю, — помотала головой механистка и продолжила искажённым от шлема голосом. — Мой индикатор не рассчитан на такие температуры. После минус ста шестидесяти у него нет делений.
Девушка продемонстрировала тускло подсвеченный битой лампочкой прибор со стрелкой, уткнувшейся в край поля индикатора. Больше минус ста семидесяти — это всё, что можно было сказать.
— Тия, чувствуешь что-нибудь?
— Наверху есть летуны, — сказала она. — Но я не знаю, кто именно. Они пахнут нашим будущим страхом…
— А если перевести на человеческий? — спросил Мерлин.
— Мёртвая магия, — мрачно пояснила за неё Сайна. Похоже, она уже начинает порой понимать шаманку лучше нас.
— Есть предположения по конкретному виду? — спросил я. В прошлый раз она очень нам помогла, определяя монстров и их уязвимости.
— Таких много, — покачала головой девушка. — Пустота — это не проклятие, а болезнь. Даже хаархусы бывают заражены ею. Узнаю точно — скажу.
Выход на поверхность закрывали горизонтальные ворота. Фактически, люк в потолке в виде ворот, к которому шла широкая лестница.
Опасаясь подвоха, я отправил наружу некродендроидов. Две бывшие ледяные ведьмы толкнули двери наружу, и те с трудом поддались. Затем они продвинулись дальше — я подал импульс выпустить дополнительные ветви из тел, чтобы усилить напор.
Наконец, створки с шумом распахнулись, открывая вид на вечернее небо. Безжизненное небо мёртвого сектора. Здесь не нашлось места искусственным звёздам. Лишь пятёрка лун горела в стороне двадцать второго сектора.
Может, Хантер и прав, и сюда действительно Ивент не придёт… Переждать его здесь и устремиться вниз с новыми силами… лишь бы от Гильдии после него что-то осталось. Белая вроде бы говорила, что в этот раз он должен быть особенно хардкорным.
Может, к чёрту всё, устроить себе десяток дней выходных…? Провести время с Тией… может, поохотиться на местных монстров. Собрать себе армию и снежным комом пройтись до восьмого. |