К тому же он в любом случае был у самой дыры, пробитой дыханием орла со светящейся башкой.
Крадиусу наша идея по душе не пришлась. Птица резко обернулась в нашу сторону, и я буквально всем телом ощутил её ледяную ненависть.
Птица нас наверняка хотела напугать, и таки напугала. Вот только бежать нам от неё было некуда — единственный выход вглубь Стены был у неё под ногами. Потому страх мотивировал не бежать, а лишь подстёгивал атаковать ещё яростнее.
Последние крупицы маны и несколько выстрелов. Тварь попыталась прикрыться крыльями, затем неуклюже попыталась взлететь — ни то ни другое ей не удалось. Орёл знатно постарался — здесь явно какие-то личные счёты или войны птичьих кланов. Как у хаархусов с патрихусами.
Тогда тварь просто встала и неуклюже сама двинулась к нам, на ходу собирая вокруг себя облако мрака.
— У кого-то осталось хоть что-то светлое?! — спросил я.
— Один светлый удар! — первым отозвался Гвидон.
— Если я что-то скастану, то вырублюсь, — покачал головой Мерлин.
— Пламя Асгора, — неуверенно сказала Альма.
— Сейчас!! — крикнул я и устремился к шестиметровому чёрному толстяку с длинным тонким клювом.
Рядом со мной возникли Рейн в облике спектра и рыцарь-мистик.
Нэсса под «могучим миком» активировала навык хищной тьмы, и копьё послушно превратило заклинание в хищный свет, если такой имеется.
Заклинание развеяло перед нами часть мрака, и мы оказались рядом с крадиусом, нанося последний удар.
Раненый монстр попытался выставить защиту из мрака, но видимо и у него мана была на нуле. Рейн активировал рывок и обратился кристаллидом. В прыжке он как следует зарядил твари клинком с усилением ветром. Светящийся меч Гвидона вошёл монстру в живот, и наконец в область сердца выстрелил майр, роняя внутрь семена для создания некродендроида.
Летун пошатнулся и повалился на мокрый камень, припорошённый снегом. Но очень скоро семена прорастут, и монстр будет охранять вход на первый.
— Забираем фрагменты и валим, — скомандовал я.
Неужели, удалось?
Мне самому в это не верилось.
И очень правильно не верилось — наши приключения на этом и не думали заканчиваться.
Стоило нам пробежать пол локации внизу, как крыша над нами разорвалась, и внутрь ввалились эстусы. Только на этот раз с чёрными перьями. Следом с потолка в дыру свалилась и парочка печально знакомых красных птенцов с бензопилой вместо зубов.
Мы устремились навстречу друг другу.
— Сайна, оставь куклу! Пусть задержит их!
— Нет!
— Тогда удачи с птенцами!
Девушка рыкнула, но подчинилась. Вересковая подняла клинок и встретила подступавшую нечисть. Мы же свернули в ближайшую дверь.
Длинная локация с комнатами, до боли напоминавшая нашу стартовую. Только здесь было очень светло — ещё бы, с двумя-то дырами в потолке!
Белые мечники в чёрной броне и с головой перепёлки… ну, спасибо, что хоть не птенцы…
Враг устремился в нашу сторону, прикрываясь щитами.
Одного я взял на себя, пробивая грудь монстра майром, и превращая в моего дендроморфа.
Второй встретился с Тией, которая благодаря вампиризму сохраняла полную боеспособность и готова была повторить ещё одну такую пробежку.
Третий получил в грудь стрелу легендарного арбалета Альмы и, собственно, этой самой груди лишился. Монстр рассыпался белыми хлопьями, будто ненастоящий.
Последнего поймала на копьё Нэсса и пропустила через копьё хищную тьму. Уязвимостью белых птиц-мечников был мрак.
— Птенцы вырубили её! — полным боли и злости голосом сообщила Сайна.
Тия резко развернулась, и ударила за нашими спинами волной вампиризма. |