Против духов и порождений иных планов… да, крутая способность. Но не ультимативная и кардинально ничего не меняющая.

— Ладно, давай первый, — согласился я. Даже маленький шанс прокачать призрачный источник себе — того стоит.

Боль в руке сменилась холодом и онемением. Я посмотрел на ладонь и увидел, как на ней распускается странный белый светящийся узор, напоминавший абстрактную татуировку.

Рисунок потянулся дальше, впитываясь в тело и проникая глубже.

На миг я задумался, правильно ли я выбрал? Если всё это с рукой затевалось именно для того, чтобы дать мне эту способность, то может плеть была всё же не так проста?

Но затем я вдруг понял ещё кое-что и успокоился. Даже позволил себе довольную улыбку.

Теперь я однозначно смогу нормально взаимодействовать с призрачными и магическими растениями! А это просто огромный спектр возможностей.

Когда светящийся узор охватил всё тело, правая рука вдруг непроизвольно сжалась, и в этот момент рисунок внезапно словно взорвался светящейся вспышкой и исчез.

На этом магия закончилась. Но не закончились чудеса.

Я разжал ладонь и обнаружил в ней зажатый чёрный вытянувшийся шарик, напоминавший косточку авокадо, слабо отсвечивающая тёплым кофейным сиянием.

— Это ещё что такое?

Терминал послушно вывел ответ:

Дар Селены Двуликой, богини спящих полей.

Семя духовного чардрева. Легендарный.

— Хе, значит, «на её усмотрение», да? Так, кажется, она сказала тогда, в терминале?

Теперь я зато знаю, как зовут ту, кто уже однажды вытащила меня из задницы. Богиня спящих полей, значит? Только вот «Двуликая» как-то не очень звучит.

— Владыка… — проскрипел командор моей карманной армии.

— Ты вовремя, Дор, — приветствовал я своего подчинённого.

На этот раз я прекрасно видел его. Но выглядел он здесь иначе. Будто поверх его мёртвого тела, оплетённого растениями, была надета полупрозрачная шаль из того, кем он был раньше. Хотя черты в этом эфемерном мареве разглядеть было сложно.

— Владыка… могу я просить носить старое имя?

— Зачем? — задал я ему тот же вопрос, что и всем остальным.

Но получил совершенно другой ответ.

— Я… смею ли говорить такое… но, мне кажется, я понял ваш замысел. Вы не хотите видеть в нас безликих слуг. Материнское древо не просто так позволяет познавать себя. Память леса. Часть леса. Сила леса…

Я опешил от такого, но всё же кивнул. Думаю, преданность делу это только укрепит. Но в то же время пугает, насколько разумными стали, по сути, трупы зомби, объединенные с выбитым кем-то фрагментом высшей нежити.

Чем же в таком случае могут стать замороженные защитники двадцать первого?

— Мы все делаем одно дело, Манри тар Ланкдор, командор материнского древа, — улыбнулся я.

— Я существую чтобы служить Лесу, — он едва не прослезился и даже встал на одно колено, и я подумал, что это хороший момент для следующего шага.

— Встань, Манри. Не гоже младшему брату бога коррекции стоять на коленях перед кем либо.

— Брату бога?..

— Да, Манри. Мы с вами одной крови с материнским древом. И моя миссия — исправить этот мир так, чтобы у нашего Леса был дом.

Затем я снял с лица повязку, сконцентрировался на метке Гильдии на плече и активировал зеркальную тропу.

— Вы хорошо постарались. А теперь возвращайтесь в убежище к Древу.

— Да, владыка, — весь отряд едва не засветился от счастья.