Мысли его обратились к лорду Торну, который в данный момент почивал наверху. Джек приехал бледный, как смерть, от усталости. После бешеной скачки в столицу он едва держался на ногах. Когда его проводили в библиотеку Роксбери и когда он изложил новости, Роксбери настоял, чтобы тот остался на ночь. Джек с благодарностью принял приглашение: ему не хотелось устраивать переполох в особняке Торнов в такой поздний час. Роксбери вздохнул. Этот молодой человек сделал все, что мог, и он сочувствовал Джеку: тот переживал полный крах. Гаррету еще только предстоит узнать о постигшем их бедствии, и объяснения с ним Роксбери ждал не больше, чем разговора с генералами о безвозвратно пропавшем меморандуме.

С тяжелым сердцем и тяжелой поступью герцог прошел в конец коридора, где располагался его частный кабинет. Он чувствовал себя очень усталым и старым. Неужели дни, когда он таким своеобразным способом приносил пользу Англии, подходят к концу? Он потерпел фиаско. Горькая пилюля…

Войдя в кабинет, он закрыл за собой дверь и оглядел большую комнату, залитую светом свечей. Красивый строгий интерьер, достойный человека его возраста и положения. Часть стен, не занятую высокими, от пола до потолка, книжными шкафами, украшали драпировки бронзового шелка с янтарным узором. Портьеры янтарного бархата закрывали многочисленные окна. За застекленными дверьми лежала небольшая терраса, на противоположной стене господствовал камин из мрамора с золотистыми прожилками.

Роксбери направился к стеклянным дверям и вышел на террасу. Некоторое время он вглядывался в черное небо, словно желая прочесть там ответы. Затем вздохнул и вернулся в кабинет. Подойдя к столу, он посидел там с минуту, бесцельно постукивая пальцами по столешнице и глядя в пустоту, потом встал и подошел к выстроившимся на мраморном столике рядам графинов и бокалов. Несколько секунд он смотрел на графины, потом налил себе бокал портвейна с густым, насыщенным ароматом. С бокалом в руке он расположился на кожаном диване у камина и вгляделся в пустой очаг.

Единственное утешение, которое он мог найти в этой ситуации, — это то, что он в первую очередь заподозрил в краже Уитли. Не то чтобы он не подозревал никого другого — подозревал и проводил соответствующие расследования, но все они ни к чему не привели. Если в этой истории и есть что-то хорошее, угрюмо напомнил он себе, то оно заключается в том, что им по меньшей мере известно, что меморандум в руках врага. Слава Богу, хотя бы в этом не нужно больше сомневаться!

Погруженный в свои неприятные размышления, он не замечал, что в комнате, кроме него, есть еще кто-то, пока не ощутил на затылке холодный поцелуй пистолетного дула.

— Если ваша жизнь вам дорога, ваша светлость, не кричите и не оборачивайтесь.

Роксбери глубоко вздохнул. Конечно, только этого ему не хватало для завершения абсолютно дрянного вечера: наглого грабителя в доме!

— Забирайте что хотите, — равнодушно отозвался Роксбери и пригубил вино. — В этой комнате, правда, вас вряд ли что-то заинтересует: отсюда мало что можно унести. Посмотрите лучше в кладовой у дворецкого, там наверняка найдется целая куча посуды, которая подойдет обычному вору вроде вас.

— Обычному вору? — переспросил человек. В голосе его звучал сдерживаемый смех. — А мне сдается, что во мне вообще нет ничего обычного, и хотя я очень ценю ваше щедрое предложение, ваша светлость, я пришел сюда не за столовым серебром и подсвечниками. Я пришел за золотом… Я хочу получить много золота.

Роксбери заинтересовался:

— А с чего бы мне давать вам много золота?

Человек рассмеялся:

— Ну, потому, например, что у меня есть кое-что, что вам очень нужно… некий меморандум.

Роксбери похолодел и начал разворачиваться, но непрошеный гость крепче вдавил дуло пистолета ему в затылок:

— Нет, не оборачивайтесь.