— Мои сны не были столь же сладостны. Я видела вас в образе чудовища. Кошмарного монстра, что соответствует истине.

Фар Харим растерялся.

Дверь номера открылась, и вошли трое мужчин, похожих на сказочных богатырей.

— Извините, — продолжала Наташа, — это мои друзья из глубинки России. Я вынуждена прервать нашу милую беседу, мы не закончили одну сделку, концерт помешал.

Двери закрылись, мужчины остались в номере.

— Так вот, о снах, — продолжала Наташа. — Мне снилось, что вы держите в руках мою медицинскую карточку, похищенную в женской консультации одного из районов Санкт-Петербурга, и рассуждаете о моем будущем. Что касается турне по вашей стране, то я его уже совершила. Мое искусство танца радовало даже брата вашего короля. Но перед этим я посетила некоторые провинции Иордании. Вы их хорошо знаете. Тактуп, например. Там расположен спецлагерь для суррогатных матерей. Он вызвал у меня такой восторг, что я провела в нем три года. У нас тоже есть очень интересные провинции. Там нет суррогатных матерей, и у женщин не вырезают внутренние органы. Там держат мужчин, способных топором рубить тайгу в сорокаградусный мороз. Кто не умеет, того быстро учат, а кто не хочет, того бросают голодным псам на съедение.

Араб побледнел, если вообще это определение можно применить к темнокожему. Здоровяк, стоящий в центре возле двери, хмыкнул. Он восторгался этой бабой, такой силе духа его собратья могли бы позавидовать.

— Итак, Абу аль-Фар Харим, я продаю вас в рабство. — Она повернулась к двери. — Сколько, Петрович, ты мне за него дашь?

— Сто долларов, — пробасил здоровяк. — С учетом четверых охранников, которых мы уже погрузили, с тебя две сотни.

— Отлично. Дороже этот сброд не стоит. Забирай товар.

Двое парней подошли к хозяину апартаментов.

— Подождите! — очнулся он. — Я официальное лицо. Это международный скандал. Вы не посмеете…

— Заткнись, скотина! — рявкнула Наташа. — Здесь ты раб, без лица и права голоса. Твоему королю будет передан список русских женщин и их детей. Если он тебя ценит, то найдет и вернет моих соотечественниц в Россию и разгромит твои притоны. Только в этом случае мы отдадим тебя твоему королю… Если ты еще будешь жив к тому времени.

Петрович подошел к столу и демонстративно бросил на скатерть две стодолларовые купюры. Надо было видеть реакцию Фар Харима. Солидный статный мужчина мгновенно превратился в старика.

Арабу заклеили рот и повели к дверям. Путь через черный ход был подготовлен заранее.

Спустя несколько минут в опустевший номер прислуга начала заносить охапки Цветов.

14

В десять утра Борис подъехал к Пушкинской площади, где его ждала Наташа.

— Ты чем-то расстроен, Боря?

— А как ты думаешь? После загадочного исчезновения иорданского дипломата началось такое, что еще долго будет в ушах. Всех подняли на дыбы.

— Теперь мы можем временно лечь на дно.

— Естественно. Нам просто нечего делать. Варвара Пекарева скрылась, концов уже не найдешь. Полковник Гурвич бежал. Ищи-свищи, толку не будет. А господина Вайсберга ты лично решила проводить в Израиль.

— Кстати, поднажми, Боря, я не могу себе позволить не попрощаться с ним.

— Видишь, погода какая, льет как из ведра. Только бы в пробке не застрять.

— Мы успеем, я в этом не сомневаюсь. Нас ведет провидение. Это уже судьба.

— Не заводи разговоров о мистике. О другом думать надо.

— Мистика? Сегодня двенадцатое октября. Ровно четыре года назад я ехала в этот же аэропорт, спеша на рейс, вылетающий в Иорданию, и волновалась тогда не меньше, чем сейчас.