Отец Деуэйна не играл, так что они вскоре уехали. Потом ушло еще несколько человек. Мексиканцы все еще торчали под своим деревом возле столба у правой штрафной линии, но теперь уже лежали, растянувшись на траве, и, кажется, спали. Дамы еще более увлеклись своими сплетнями в тени деревьев; им было совершенно безразлично, кто выиграет.

Я сидел в одиночестве на импровизированной трибуне для зрителей и смотрел, как методисты зарабатывают еще три очка в восьмом иннинге. И мечтал о том дне, когда сам выйду на поле и буду мощно отбивать мяч, делать один «хоум ран» за другим, добиваясь невероятных результатов в центре поля. У этих поганых методистов не будет ни малейших шансов на победу, когда я вырасту.

Они выиграли со счетом одиннадцать — восемь; пятый год подряд Паппи приводил команду баптистов к поражению. Игроки обменялись рукопожатиями и немного посмеялись, а потом направились в тень, где их ждал чай со льдом. Паппи не улыбался и не смеялся и никому не пожимал рук. На некоторое время он исчез. Я знал, что он теперь неделю будет дуться.

«Кардиналз» тоже проиграли, со счетом ноль — три. Они закончили сезон, отстав на четыре матча от «Джайантс» и на восемь от «Бруклин доджерс», которые будут теперь выступать против «Янкиз» в «Уорлд сириз» в Нью-Йорке.

Остатки еды уже были собраны и отнесены обратно в машины и грузовики. Столы были вымыты, мусор убран. Я помог мистеру Даффи Льюису разровнять граблями «горку» и «дом», и, когда мы закончили, поле выглядело как новенькое. Еще час заняло прощание со всеми остающимися. Звучали обычные угрозы со стороны проигравшей команды — насчет того, что будет в будущем году, и обычные насмешки победителей. Насколько можно было судить, никто особенно не расстроился, только Паппи.

Когда мы выехали из города, я подумал, что закончился очередной спортивный сезон. Бейсбол начинается весной, когда мы заняты севом и все полны радужных надежд. Бейсбол поддерживал нас все лето, часто он был для нас единственным способом отвлечься от тяжелого труда в поле. Мы слушали репортажи обо всех матчах, а потом долго обсуждали каждую игру, всех игроков и их тактику, пока не начинался репортаж о следующем матче. Это было в очень значительной мере частью нашей повседневной жизни в течение шести месяцев, но потом она просто переставала существовать. Так же как хлопок.

Когда мы прибыли домой, я был в очень грустном настроении. Теперь уже не послушаешь спортивные репортажи, сидя на передней веранде. Шесть месяцев без голоса Харри Карая. Шесть месяцев без Стэна Мьюзиэла. Я достал свою перчатку и отправился на долгую прогулку по полевой дорожке, подбрасывая мяч в воздух и раздумывая, чем мне теперь заниматься до апреля.

Так впервые в жизни бейсбол разбил мне сердце.

Глава 24

Жара спала в первые дни октября. Ночи стали прохладные, а выезды в поле ранним утром заставляли ежиться от холода. Удушающая влажность исчезла, солнце уже не пекло. К полудню становилось снова жарко, но это была не августовская жара, а к сумеркам воздух заметно свежел. Мы ждали, что жара, может быть, вернется, но этого не произошло. Погода явно менялась, дни становились все короче.

Поскольку солнце уже не так вытягивало из нас силы, мы работали усерднее и собирали больше. Ну и конечно, перемены погоды и смены сезона было вполне достаточно, чтобы Паппи снова заволновался, озаботившись новыми проблемами. Зима была уже не за горами, и он вдруг стал припоминать всякие ужасные истории о не убранном до самого Рождества хлопке, мокнущем под дождями и гниющем на корню.

Поработав месяц в полях, я начал скучать по школе. Занятия должны были начаться в конце октября, и я уже представлял себе, как будет здорово весь день сидеть за партой в окружении друзей, а не посреди стеблей хлопчатника и рядом не будет никаких Спруилов и вообще не о чем будет беспокоиться.