Я

заметил родителей в скобяной лавке. Они там что-то покупали. Я пошел посмотреть, что именно.

Они покупали краску. На прилавке в ряд были выставлены пять галлонных банок краски «Питсбург пэйнт» и две кисти все еще в пластиковой упаковке. Продавец подсчитывал общую сумму, когда я вошел. Отец рылся в кармане, что-то отыскивая. Мама стояла рядом с ним, гордо выпрямившись. Мне сразу стало понятно, что это она настояла на покупке краски. Она улыбнулась мне, очень довольная.

— Всего четырнадцать долларов и восемьдесят центов, — сказал продавец.

Отец достал деньги и начал отсчитывать купюры.

— Я могу записать это на ваш счет, — предложил продавец.

— Нет, это не имеет к счету никакого отношения, — ответила мама. У Паппи мог случиться сердечный приступ, если бы он получил очередной месячный баланс из банка, где было бы указано, сколько было потрачено на краску.

Мы понесли банки в грузовик.

Глава 31

Банки с краской были выставлены в ряд на задней веранде, как солдаты, сидящие в засаде. Отец под руководством мамы перетащил леса к северо-восточному углу дома, что давало мне теперь возможность красить всю стену, с самого низа и почти до крыши. Я уже закончил одну стену и завернул за угол. Трот мог бы гордиться.

Открыли новую банку краски. Я снял обертку с одной из новых кистей и немного поводил ладонью по ее волосу, взад и вперед. Она была шириной в пять дюймов и намного тяжелее той, которую мне подарил Трот.

— Нам надо поработать в огороде, — сказала мама. — А потом сразу вернемся. — И они с отцом ушли, он по пятам за ней, таща три самые большие корзины, какие только нашлись у нас на ферме. Бабка была на кухне — варила клубничное варенье. Паппи отсутствовал — где-нибудь сидел и волновался насчет погоды. Я остался один.

Капиталовложения родителей в мой проект придали ему дополнительный вес. Теперь дом будет покрашен целиком, нравится это Паппи или нет. А основной рабочей силой буду выступать я. Спешить, однако, было ни к чему. Если будет наводнение, то я буду красить, пока нет дождя. Если мы закончим с уборкой урожая, у меня впереди будет целая зима, чтобы завершить свое произведение искусства. Дом ни разу не красили за все пятьдесят лет его существования. Так зачем спешить теперь?

Через тридцать минут я устал. Я слышал голоса родителей в огороде. У меня было еще две кисти — одна новая, а другая та, что мне подарил Трот, — они просто лежали на веранде рядом с банками с краской. Вот почему бы родителям не взять эти кисти и не поработать вместе со мной? Они же вроде бы собирались поработать.

Малярная кисть была действительно тяжелая. Я старался красить короткими мазками, медленно и аккуратно. Мама предупредила, чтобы я не пытался класть краску сразу слишком толстым слоем. «Смотри, пусть краска не капает, — говорила она. — Смотри, чтобы не потекло».

Через час мне потребовалось передохнуть. Оставленный один на один с самим собой, да еще перед лицом столь гигантской задачи, я уже начал про себя проклинать Трота за то, что он мне все это подсунул. Он выкрасил примерно третью часть одной стены дома, а потом сбежал. Я уже начал думать, что Паппи, наверное, все же прав — никакая покраска нашему дому вовсе не нужна.

Хэнк был всему виной, вот кто. Хэнк насмехался надо мной и оскорблял нашу семью, потому что наш дом был некрашеный. А Трот встал на нашу защиту. Они с Тэлли договорились начать покраску, не зная, что основная ее часть свалится на мои плечи.

Тут я услыхал голоса позади. Мигель, Луис и Рико подошли к дому и теперь с любопытством глазели на меня.