— А как же баскетбол? — спросил я. Был такой слух, что Джеки пригласили в команду штата.

— Да ухожу я из школы, — сказал он, выпустив клуб дыма.

— С чего это?

— А надоело. Двенадцать лет уже туда таскаюсь, больше чем любой другой из нашей семьи. Хватит, достаточно поучился.

В нашем округе ребята часто бросают школу. Рики тоже несколько раз пытался бросить, и Паппи в конце концов плюнул на это. А Бабка, наоборот, настояла на своем, и Рики в конечном итоге все же получил аттестат.

— Там многих ребят уже убили, — сказал он, глядя в пространство.

А вот этого я вовсе не желал слушать, так что ничего ему не ответил. Он докурил свою самокрутку и засунул руки глубоко в карманы.

— Говорят, ты видел эту драку с Сиско, — сказал он, не глядя на меня.

Я понимал, что вопрос об этой драке непременно возникнет во время нашей поездки в город. И припомнил строгое предупреждение отца — ни с кем этот инцидент не обсуждать.

Но Джеки можно было доверять. Он вместе с Рики вырос.

— Да многие ее видели, — сказал я.

— Да, но никто ничего не говорит. Эти хмыри с гор молчат, потому что один из них замешан. А местные молчат, потому что Илай всем велел заткнуться. Вот об этом как раз и говорят...

Я верил ему. И ни секунды не сомневался, что Илай Чандлер нажал на баптистскую братию, чтобы всем заткнуть рты, по крайней мере пока не будет убран хлопок.

— А что насчет Сиско?

— Да их вообще не видно. Легли на дно. Похороны были в прошлую пятницу. Могилу они сами рыли. Похоронили его позади методистской церкви. Стик с них глаз не спускает.

В разговоре опять возникла долгая пауза, а джин между тем продолжал грохотать позади нас. Джеки скрутил новую сигарету, прикурил и потом сказал:

— Я тебя видел там, когда шла драка.

Я почувствовал себя так, словно меня застукали на месте преступления. И все, что я смог из себя выдавить, было:

— Ну и что?

— Я тебя видел, ты был там вместе с мальчишкой Пинтером. А когда этот болван с гор схватил палку, я поглядел на вас и подумал, что этим малышам не стоит на такое смотреть. И был прав.

— Хотел бы я, чтобы меня там не было...

— Я тоже, — сказал он и выпустил аккуратное колечко дыма.

Я бросил взгляд в сторону джина, чтобы убедиться, что Пап-пи стоит достаточно далеко. Он все еще был внутри здания, в офисе, где владелец джина держал все свои бумаги. Между тем сюда подъезжали новые прицепы, они выстраивались позади нас.

— Ты со Стиком говорил? — спросил я.

— Не-а. И не думал. А ты?

— Говорил. Он приезжал к нам.

— А с этим болваном с гор он тоже говорил?

— Ага.

— Значит, Стик знает, как его зовут?

— Надо думать.

— Так почему ж он его не арестовал?

— Не знаю. Я сказал ему что там было трое на одного.

Он крякнул и сплюнул в кусты.

— Все верно, их было трое против одного, но совсем не обязательно было кого-то убивать. Мне эти Сиско вовсе не нравятся, они никому не нравятся, но ему не следовало их так избивать.

Я ничего не сказал на это. Он затянулся и продолжал говорить, а дым выходил у него изо рта и ноздрей.

— У него все лицо было красное и глаза так и сверкали! А потом он вдруг остановился и посмотрел на них, как будто его призрак какой схватил и заставил остановиться... А потом отошел назад и выпрямился и еще раз глянул на них, на лежащих, так глянул, как будто это сделал не он, а кто-то другой.