На севере, где отсыревшие коровы в поисках укрытия забились под скрюченные деревья, поместье упиралось в Северное море. Целые поколения Декурси увеличивали количество зеленых насаждений в этих местах, чтобы защититься от бурь, налетавших с суровой прибрежной полосы. На юге же их владения простирались на много миль в направлении Нориджа.

Иногда колокол звонил очень громко, словно находился в двух шагах от идущих, а иногда его звон относило ветром к западу.

На пороге церкви их встретил забрызганный грязью священник — сутана в крошечных дырочках, башмаки прохудились. В течение последних лет выплаты от хозяев усадьбы Декурси поступали крайне нерегулярно.

— Доброе утро, миссис Декурси, Эдмунд, Джулия, Сара. — Священник неуверенно улыбнулся, кинув беглый взгляд на длинную аллею, ведущую к Декурси-Холлу. Было без десяти одиннадцать.

Под предводительством Эдмунда члены его семейства заняли свои обычные места в переднем ряду; его мать сгорбилась у самой стены, точно хотела спрятаться от чужих глаз. Колокол все еще звонил. Негромко звучал орган — исполняли фугу Баха. Женщины опустились на колени, чтобы помолиться. Скамьи позади них понемногу заполнялись слугами и соседями.

На полу, слева от Эдмунда, лежало медное надгробие; двое его предков взирали оттуда на потолок и лучшую жизнь. «Здесь покоится Ричард Декурси, да хранит Господь его душу. Здесь покоится леди Элизабет, бывшая супругой Ричарда Декурси, да снизойдет на нее милость Господня. Писано в году 1380-м от Рождества Господа нашего». Серьезные и непроницаемые, печальные и смиренные, лики усопших застыли в задумчивой неизменности. Было уже без пяти.

У противоположного ряда преклонил колена в молитве мистер Смитсон, адвокат из Фейкенема. Около него озирал мемориальные доски на стенах юноша в щегольском костюме. Когда колокольный звон прекратился, стало слышно, как у самой кафедры громко разбиваются об пол увесистые водяные капли. Прежний ритм был сохранен: капли падали на камень с таким же интервалом, с каким только что ударял в колокол престарелый Томас Уилсон. Эдмунд заметил на стене за алтарем зеленоватое пятно — это плесень вела медленное, но неуклонное наступление на храм Божий.

Украдкой он бросил взгляд через плечо. Теперь были заняты все скамьи, за исключением той, что находилась прямо напротив его собственной. Орган зазвучал крещендо. Священник возился у алтаря; с его ботинок натекли на пол маленькие лужицы.

Без двух минут одиннадцать. Эдмунд почувствовал, что в церкви появились новоприбывшие. Не надо было даже оглядываться: судя по гулу за его спиной, народ явно оживился. Потом стукнула дверь: кто-то из пришедших уверенной рукой закрыл ее за собой. Джулия и Сара хотели было обернуться, но Эдмунд решительно подтолкнул их локтями. Алиса Декурси еще ближе придвинулась к стене и опять преклонила колена в заупокойной молитве.

На скамью напротив них уселась миловидная женщина лет сорока в компании десятилетнего мальчика и девочки, которой можно было дать на вид лет семь-восемь. Внутренне содрогнувшись, Эдмунд отметил, что мальчик выглядит примерно так же, как выглядел в этом возрасте он сам. Все трое смотрели прямо перед собой.

Священник откашлялся. Потом, решительно устремив взор на дальние ряды, начал службу.

— Аз есмь воскресение и жизнь. — Голос священника звучал хрипло, словно его обладатель был сильно простужен. — Верующий в Меня, если и умрет, оживет; и всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек.

Француженка на своем ряду с непривычки никак не могла отыскать нужное место в англиканском молитвеннике. Щегольски одетый юноша, сидящий рядом с адвокатом Смитсоном, наклонился вперед и подал ей свой, открытый на соответствующей странице.