— Как он прибыл в нашу страну?

— На поезде. Из Хельсинки. А потом на «Красной стреле» из Санкт-Петербурга в Москву.

— Гейтлер жил все время с вами?

— Нет. Иногда покидал дачу.

— Куда он уезжал?

— Никто не знает. Генерал легко отрывался от наблюдения и никогда не рассказывал, где оставался.

— Вы ничего не подозревали?

— Нет. Но он просил достать ему три российских паспорта. Два заполненных и один пустой. Мы ему достали. Номера и фамилии я вчера вам уже продиктовал.

— Вы помните, на какие вопросы отвечали вчера?

— Конечно. Ваши наркотики пока еще не превратили меня в идиота. Хотя все идет к тому. Я чистосердечно отвечаю на все ваши вопросы, но вы упрямо продолжаете пичкать меня этой гадостью. Мне может так понравиться говорить правду, что потом я никогда не смогу перестроиться…

— Вот видите, — усмехнулся Машков, — наше лекарство на вас почти не действует. Вы даже пытаетесь шутить.

— И тем не менее будет лучше, если вы перестанете колоть мне ваши наркотики. Я и так говорю все, что знаю. Гейтлер умный человек. Он неоднократно повторял, что единственная гарантия его безопасности — это полная конфиденциальность. Он даже предвидел, что вы можете использовать вашу фармакологию в своих целях.

— Где его можно найти?

— Не знаю.

— У него есть деньги?

— Да. И крупные суммы. Несколько миллионов евро он уже получил.

— Гейтлер может выйти на вашего заказчика без вас?

— Он знает номер телефона. Может, уже и вышел, но я не уверен.

— Как вы считаете, он может сбежать?

— Нет. Не сбежит.

— Почему?

— Профессиональная гордость. К тому же он знал, что мы следили за его дочерью и внуками.

— А если мы гарантируем им безопасность?

— Все равно. Он настоящий профессионал. Взять деньги и сбежать как обычный мошенник? Это не для него. Кроме того, Гейтлер очень обижен на Москву из-за вашего предательства его страны в восемьдесят девятом. Он тогда все потерял. Но вот у него появился такой уникальный шанс напомнить о себе. И обо всех своих бывших товарищах. Нет, он не сбежит.

— А если мы, наоборот, возьмем в заложники его семью?

— Все равно не сбежит. Он умный человек, понимает, что вы с ними ничего не сделаете. Вы же связаны негласными правилами, которые вынуждены соблюдать. А если ваши спецслужбы попытаются похитить трех граждан Германии, то это выльется в огромный скандал. Гейтлер хорошо все себе представляет.

— Где он может жить?

— Не имею представления.

— У него могут быть сообщники в Москве?

— Не знаю. — Дзевоньский закрыл глаза, потом снова их открыл. — Такое ощущение, будто я всю ночь держал за щекой железку. Вы можете дать мне еще немного воды? Или жажда является составной частью вашей пытки?

Машков налил ему еще стакан воды, который Дзевоньский также залпом осушил, снова осторожно подняв левую руку.

— Спасибо, — поблагодарил он.

— Как ваши заказчики вышли на вас? — задал следующий вопрос Машков.

— Позвонили и приехали. Ничего необычного. Номер нашего телефона был в справочнике.

— Кто приехал?

— Один человек. Я думаю, русский. Назвался Андреем Михайловичем. По-моему, бывший сотрудник спецслужб. Или дипломат. Он сразу заявил, что любые деньги для него не проблема. И поставил задачу.

— И вы согласились?

— Конечно.