Вера и Инна…

Конечно, не мешало бы об этом хорошенько поразмыслить, но не хотелось. Действительно поздновато. Как в анекдоте: умерла так умерла.

Или все-таки не поздновато?

Бред какой-то!

Денис включил программу «Фотоальбом», полистал снимки и нашел тот единственный, на котором была Вера. Она вообще не любила фотографироваться или сниматься на камеру. Тогда они ездили с друзьями на пикник в Кавголово. Веру с превеликим трудом удалось втащить в кадр. Вот и получилась она такая — то ли сердитая, то ли смущенная. Немного смешная. Волосы растрепаны, в руках бутылка, из которой она поливала угли на мангале. Вопреки утверждению, что шашлык женских рук не любит, в их компании лучше Веры его никто не жарил. Она вообще умела многое из того, что обычно свойственно лишь мужчинам, да и характер у нее был скорее мужской. И при всем этом она оставалась очень женственной и привлекательной.

Увеличив снимок, Денис рассматривал Верино лицо и вдруг понял, что, хоть внешне Инна ничуть на Веру не похожа, но все-таки, все-таки… Определенно что-то общее есть. Может, поэтому его так сразу к Инне и потянуло?

Странно это все, очень странно. Никаких таких особо пылких чувств он к Вере не испытывал, скорее дружеские. Ну да, любовью, к обоюдному удовольствию, занимались, и вообще им было хорошо вместе. Но, к примеру, жениться на Вере Денису и в голову не приходило. А зря, наверно. Она-то к нему относилась гораздо серьезнее, чем он к ней, хотя старалась это не слишком демонстрировать. Может, и на работу во Франции согласилась с такой готовностью, потому что понимала бесперспективность их отношений? С глаз долой…

Он тогда особо и не переживал. Да что там, вообще не переживал. Согласилась — и молодец. Хорошие деньги, хорошие возможности. И письма, если хорошо подумать, писала ему Вера, а он только отвечал. Так уж его с детства приучили: «Ведь принято обычно на письма отвечать», как в глупой песенке про практикантку Таню, получившую письмо от двоечника Егоркина. А потом он — Денис, а не Егоркин — как-то не ответил, так уж вышло, и все… И даже эта прошлогодняя встреча в Париже — Денис долго сомневался, стоит ли вообще звонить. Он даже дома у Веры не был, просто гуляли, сидели в кафе. Обещал позвонить, написать, но…

Вот дурак-то!

Он подумал, что у Веры и Инны есть что-то общее? Да нет, скорее уж было. Потому что Инка после свадьбы изменилась так, что ни в сказке сказать…

Кстати, о сказках. В детстве он никак не мог понять, почему сказки обычно кончаются свадьбой. А дальше-то что? Ну. как что, пожимала плечами бабушка, стали они жить-поживать, добра наживать. А как поживать-то, настаивал Денис. Да кто же их знает, наверно, хорошо.

А может, и не хорошо, а совсем даже наоборот. Зачем сказку-то портить. С этим люди и в действительности столкнутся. Была сказка, а стала неприглядная, непричесанная действительность. Была невеста-принцесса, а стала… Ну, замнем для ясности, кто.

С Инны будто лак сползал потихоньку. Она стала какой-то грубой, бесцеремонной. Вульгарной? Нет, пожалуй, нет, до этого еще не дошло. Но от некоторых ее словечек и поступков Дениса буквально коробило. Он снова и снова задавал себе вопрос: что произошло? Видел ли он Инну теперь во всей красе, без розовых очков — или она просто перестала притворяться?

То же самое сказала и Яна. Неделю назад они с Инной были на дне рождения отца. И все вроде было чинно и благопристойно. Инна сидела, скромненько помалкивая, опустив глаза в тарелку, но Денис чувствовал какую-то неловкость и тихо злился. А когда вышел на кухню покурить, за ним в дверь скользнула сестра. Поморщилась, открыла форточку, села за стол и спросила в лоб:

— Ну?

— Что «ну»? — попытался отвертеться или хотя бы потянуть время Денис.