Сердце искусительницы бешено колотилось. Она побаивалась мужа в его нынешнем настроении, и ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы решиться попробовать соблазнить его.

 Глаза Эндрю по-прежнему были закрыты, однако в руке он уже держал стакан с виски.

 — Привет, — тихонько шепнула Эвелин, не зная, какой прием ее ожидает.

 Он медленно открыл глаза. На его красивом мужественном лице появилось суровое выражение.

 — Ну что, все выяснила? — сухо поинтересовался он.

 — Да. — Она робко улыбнулась.

 — И?.. — Он глотнул виски.

 — Очень приятно, — призналась Эвелин. А затем, не дав ему времени на возражения, она села верхом на его колени и отобрала стакан. — Можно тебя за это поцеловать? Или ты все еще сердишься?

 Эндрю не ответил. Все с тем же мрачным выражением лица он закрыл глаза. И Эвелин поняла, что ей предстоит нелегкое сражение.

 — Я ведь могу и снова уехать, раз тебе действительно все равно, — лукаво заметила она.

 Снова молчание — вот ведь какой безжалостный! Даже глазом не моргнул.

 — Вся беда в том, — Эвелин сделала новую попытку вывести его из апатии, — что ты для меня слишком стар…

 Однако и это не возымело никакого действия.

 — Я знаю, — согласился Эндрю.

 Она печально вздохнула.

 — У тебя на двенадцать лет больше опыта, и ты знаешь, как разыгрывать такие сцены. Это нечестно.

 Он открыл глаза и посмотрел ей прямо в лицо.

 — Ты предлагаешь мне подождать, пока ты тоже научишься? — холодно спросил он.

 — А что это даст? — снова вздохнула Эвелин. — Ты все равно всегда будешь опережать меня.

 — Ясно. — Глаза Эндрю устало закрылись. — У меня сейчас такое ощущение, словно мне не тридцать четыре, а все пятьдесят.

 — Бедненький старичок. — В голосе ее звучало лукавство. Затем она взяла в ладони его лицо и нежно поцеловала в губы.

 Этот поцелуй застиг Эндрю врасплох. Он даже сделал попытку отстраниться и сжать губы, однако эти усилия с самого начала были обречены на неудачу. Нащупав его слабое место, Эвелин не собиралась сдаваться. Она продолжала покрывать его неподатливые губы легкими поцелуями искусительницы, терпеливо дожидаясь, пока руки мужа не сжали ее талию, а губы не раскрылись в ответ.

 — За что такая награда? — проворчал он, когда они с трудом оторвались друг от друга.

 — За то, что я тебя люблю, — ответила Эвелин и увидела на его лице ироническую усмешку.

 — Кстати, а где Винс? — спросил Эндрю, как будто слово «любовь» в устах жены ассоциировалось у него исключительно с младшим братом.

 — Ушел. Отправился к своей женушке, которая и целоваться-то толком не умеет.

 Темные брови Эндрю удивленно приподнялись.

 — Это он тебе сообщил?

 — Нет, — покачала головой Эвелин. — Это сообщил мне ты. Хотя я понятия не имею, почему должна верить твоим словам. Ты ведь так великолепно умеешь притворяться.

 — Ах вот как. — Эндрю наконец стал что-то понимать. — Стало быть, он тебе все рассказал.

 — Винс чувствует себя виноватым, — пояснила она, — из-за того, что вынудил тебя просить его оставить меня в покое.

 — Просить? — возмутился он.