Она записала на салфетке свой телефон и, на всякий случай еще раз опрокинув пустую рюмку, встала из-за стола.

Глядя, как идет она к выходу нетвердой походкой, Аля вздрогнула. На мгновение ей показалось, что прежняя жизнь, почти забытая за эти годы, снова берет над нею власть.

До самого вечера ей предстояли только мелкие радости, но, поработав ночной официанткой, Аля научилась ценить и их.

Картина ближайших десяти часов выстроилась в ее мозгу так отчетливо, что разрушить ее могло бы разве что землетрясение. Она наблюдала, как постепенно пустеет зал, и считала минуты.

Давно уже ушла компания студентов, вогнав ее напоследок в краску: расплачиваясь, парень дал вполне приличные чаевые. Аля вспомнила, как принесла им холодное мясо, да и то после напоминания, как не торопилась высыпать окурки из пепельницы…

– Не надо, ребята, зачем? – пробормотала она. – Я вообще-то не очень вами занималась…

– Да ладно, девушка, мы же понимаем, – успокоил второй, в очках с сильными стеклами. – Вам сегодня круто пришлось.

«А этот, набриолиненный, ни копейки небось не даст! – со злостью то ли на мыдлона, то ли на себя подумала Аля. – Нажрался как свинья, не отвалит никак!»

Клиент, которому она в самом начале вечера принесла три джина, к утру действительно имел плачевный вид. Правда, он не падал лицом в тарелку, но трудно было представить, как он будет добираться до дому. Головой он опирался на руку, голова то и дело соскальзывала с его сжатого кулака, и даже тщательно уложенные волосы теперь выглядели растрепанными.

– Д-девушка! – позвал он, хлопая себя по карманам в поисках бумажника. – Девушка, давай счет…

Стоя над ним, Аля ждала, пока он выудит из бумажника купюры, и почти с ненавистью смотрела на его лысеющую макушку.

– Эт-ти, что ли? – произнес он, наконец справившись с собственным бумажником. – Отсчитай, сколько там, и себе… Тебя как зовут?

– Какая разница? – поморщилась Аля. – Ну, Александра, все равно ты через пять минут забудешь.

Но особенно хамить не хотелось: все-таки чаевые он дал, а что напился – так ведь не наблевал, и на том спасибо.

– С-слушай, Саш-ша, как же я домой-то доберусь? – пробормотал он вопросительно. – Я ж за рулем?..

– А я при чем? – пожала плечами Аля.

– Ну, все-таки… Ты ж мне тройной джин принесла вместо один к трем, вот и покатилось, а я вообще-то просто так заскочил, на полчаса. Как я теперь отсюда выберусь?

– Не знаю, – сказала Аля, отходя от столика. – Твои проблемы.

Но все-таки ей стало неловко. Ведь действительно: она перепутала заказ, принесла ему тройной джин, и, выходит, из-за нее он завелся. Но что ж теперь? Самое большое, что она может для него сделать, – попросить ребят из охраны, чтобы дали ему отоспаться. Это было обычным делом: если охранники видели, что мыдлон безвредно спит за столиком, и обнаруживали при этом, что деньги он просадил до рубля и на тачку не осталось, – они вполне могли его не трогать, пока он не проявит первые признаки жизни.

Аля уже собиралась предложить ему этот вариант и поскорей отправиться к барной стойке с выручкой за спиртное, когда он снова обратился к ней:

– Слышь, а ты машину случайно не водишь? А то б добросила до дому.

– Вот нахал! – возмутилась было Аля.

И тут же представила вдруг, что садится за руль…

Она три года не водила машину и даже как-то не думала об этом. И надо же – при словах какого-то пьяного мыдлона у нее прямо зубы свело от желания и в самом деле сесть за руль, проехать по пустынным утренним улицам, ощутить, как машина слушается каждого ее движения…

Когда Илья учил ее водить, она и предположить не могла, как понравится ей это нехитрое занятие! И только научившись делать это легко, без напряжения, Аля с удивлением поняла, что проведенные за рулем часы стали едва ли не лучшими в ее тогдашней жизни.