Лишиться ее – значило проститься с Орлеаном…

Эта ночь была оживленней любого дня! Не уставая, звенели колокола, колдовали над ранеными врачи, стучали сотни строительных молотков, визжали пилы. Раздавалась снедь и рекой лилось вино. Орлеанцы распевали песни. Священники отпевали убитых…

А в ставке графа Суффолка и Джона Талбота, в бастионе Сен-Лоран, шел военный совет.

– Эта ведьма перебьет нас поодиночке, – сказал своим офицерам главнокомандующий. – Она будет брать бастион за бастионом, пока нам уже нечего будет противопоставить ей. Когда же придет Фастольф – неизвестно. Пока не поздно, нам следует вывести войска в поле у Орлеана и навязать французам решающий бой. Пусть Господь определит – мы или они!

Поражение Сен-Лу, форта св. Августина и Турели подействовало на полководцев графа Суффолка удручающе. Все они, включая Талбота и Скейлза, согласились.

К полудню два войска стояли друг против друга. Решимость английских полководцев вызывала уважение. Неделю назад они думали, что скоро сомнут Орлеан. А теперь готовы были погибнуть на этом поле, но отстоять свою честь.

Сердца капитанов – Орлеанского Бастарда, Ксентрая и Ла Ира, прибывших с левого берега де Рэ и де Буссака – бились неровно.

Им не хотелось умирать: все они были молоды и желали одного – победить. Но силы были почти одинаковы – небольшой перевес у французов не решил бы исхода битвы. Они знали: сегодня должны были погибнуть лучшие – с той и другой стороны.

Жанна появилась в окружении своих рыцарей, когда Орлеанский Бастард уже построил войско в боевой порядок. Она была бледна. За ней следовал знаменосец Баск. За ночь прачки казначея де Буше потрудились – стяг был чистым и слепил на солнце глаза. Дыры от стрел были залатаны.

– Ты с ума сошла! – воскликнул Орлеанский Бастард. – А твоя рана? Тебе нужно отлежаться, Жанна. Тебе не обязательно быть повсюду! Вернись, прошу тебя!

– Глупости, – сказала она. – Я буду говорить с солдатами!

Жанна выехала вперед, и бойцы, неровно дышавшие в предвкушении битвы, полные азарта, встретили ее восторженными криками.

Жиль де Рэ усмехнулся:

– Сейчас она подожжет этот порох!

– Почему я так не умею? – подхватил Алансон и переглянулся с друзьями.

– Англичане зовут девчонку ведьмой, – добродушно усмехнулся Ла Ир. – Они недалеки от истины!

Конь Жанны встал на дыбы и втопил копыта в землю. Войско взревело.

– Французы! – выкрикнула Дева. – Сегодня Воскресенье Христово! Не начинайте боя и не идите на англичан!

Войско зароптало – солдаты не верили тому, что слышали. И от кого – от своей героини! Они рвались в бой – она же предлагала им стоять и дожидаться у моря погоды! Как это? Разве это справедливо? Еще больше были удивлены этой выходкой капитаны – что стало с их Девой? Она ли это? Не повредилась ли умом? Буссак и особенно де Гокур, возглавлявшие свои части, посмеивались.