– Охотники? – предположил Ла Ир. – Или волк?

– Не думаю, – ответил Ксентрай. – Надо проверить.

Через пять минут они знали, что за холмами не менее тысячи англичан строят палисад. Ла Ир и Ксентрай опустили забрала – это был сигнал к атаке.

Рыцарская конница вырвалась из-за холмов и стальной волной понеслась на англичан, когда те с усердием строили свою походную «крепость»… Если бы не было последних французских побед и в рядах англичан отсутствовал бы страх, если бы они не отступали, а напротив – стремились встретить противника лицом к лицу, а главное, если бы французами не командовала Дева, объявившая себя посланницей Божьей и при одном имени которой у англичан уже начинали дрожать колени, может быть, все случилось бы по-другому. Ведь именно английские лучники славились наиболее серьезной дисциплиной, ловкостью, умением владеть разным оружием. И наконец, выпустить десять стрел в минуту по противнику – это не шутка. Но, завидев рыцарскую конницу, еще не успевшие укрепиться англичане обмерли и стали отступать. А вернее – они бросили недостроенный палисад и побежали кто куда. Джон Талбот ревел, как раненый зверь, призывая дать отпор, но его не слушали. Он остался жив только благодаря богатому доспеху. Ксентрай и несколько рыцарей окружили пожилого военачальника и приставили копья к его груди.

– Назовитесь! – приказал Ксентрай.

– Я – Джон Талбот, граф Шруссбери, – сказал англичанин. – Сдаюсь в плен на вашу милость, мессир.

Лучников и простых латников догоняли и рубили на месте. Даже тех, кто просил пощады.

Цепная реакция пошла по рядам разрозненных и растянувшихся отрядов англичан. Со стороны авангарда сэра Талбота бежали солдаты. Завидев бегство своих, каждый думал: «Все пропало! Теперь каждый – сам за себя!»

В свою очередь, Орлеанский Бастард, маршал де Буссак и Артюр де Ришмон, оповещенные о близости врага, каждый со своим отрядом тоже совершили рейд в сторону англичан и обнаружили там смятение. Солдаты Фастольфа готовы были бросить обоз и орудия и отступить. Это и стало поводом для нападения. Англичанам же показалось, что их, застав врасплох, окружила вся французская армия. Они даже не могли предположить, что основные силы французов замерли на марше и никуда не спешат. И среди ожидавших – сама Дева. Но, к большому сожалению, панике поддались не только рядовые солдаты и рыцари, но и командующий Фастольф. Второй командир, Джон Талбот, к тому времени уже был привязан к лошади Потона де Ксентрая. Фастольф решил уберечь хотя бы часть войска, и конечно свою жизнь, и подал сигнал к отступлению. Это довершило панику в разрозненных рядах англичан. В считанные минуты армия англичан потерпела крах. Брошенная пехота, истребляемая французской конницей, видела только, как быстро уходят на север рыцари Фастольфа во главе со своим командиром.

Этой резни французы ждали давно. Их сердца жаждали крови своих врагов, и они получили ее. Это было отмщение – за Азенкур, Краван, Вернейл, Рувре, Орлеан.

Артюр де Ришмон, пришпоривая коня, догонял бежавших в панике англичан и на всем скоку ловко сносил им головы – за шрамы на своем лице, полученные под Азенкуром, за убитых друзей, что полегли на том же поле.