Г-н Мош, однако, был значительно богаче, чем могло показаться на первый взгляд посетителю его скромной квартиры. Помимо первой комнаты с решётчатой перегородкой, там была и вторая комната, более просторная и лучше обставленная, именовавшаяся гостиной. Её меблировка состояла из круглого стола, над которым висела газовая лампа, и нескольких потёртых кожаных кресел. Из окон открывался великолепный вид на северную часть Парижа и на остатки старых укреплений, расположенных вдоль бульвара Мортье.

В третьей комнате находилась спальня г-на Моша. Впрочем, эта последняя комната была почти нежилая, поскольку хозяин очень часто отсутствовал и возвращался домой только когда ему нужно было заняться коммерческими делами или принять посетителя. Ни для кого не было секретом, что, помимо квартиры, г-ну Мошу принадлежала и другая недвижимость — доходный дом в районе де ля Шапель, которым он очень любил похвастаться.

…Разъездной кассир в последний раз сверил счета.

— Всё точно, — сказал он.

И, прощаясь с г-ном Мошем, добавил:

— Вот и отработал на сегодня. Осталось только зайти на верхний этаж, а потом бегом в банк. А то я и так уже припозднился.

Г-н Мош удивлённо взглянул на служащего.

— У вас дела на верхнем этаже? С кем же это?

Бернар заглянул в свой блокнот.

— С господином Поле…

— Вот оно что! — заметил г-н Мош.

— Деньги-то небольшие, — продолжал служащий, — всего 27 франков.

— Ну что ж, всех благ, — философски заключил г-н Мош, закрывая своё окошечко.

Оставшись один, г-н Мош (у которого не было ни домработницы, ни курьера) прошёл в гостиную и удобно расположился в кресле. По-домашнему, без пиджака, он наслаждался бездействием и вдыхал тёплый вечерний воздух, не забыв при этом засунуть в нос приличную порцию табаку.

По улице Сен-Фаржо редко проезжали экипажи, поэтому тишина нарушалась лишь доносящимися издалека звонками трамваев, которые следовали по своему обычному маршруту, соединяя отдалённый северо-восточный пригород с центром столицы.

Внезапно г-н Мош вздрогнул; из верхней квартиры донёсся глухой звук, словно что-то тяжёлое упало на пол.

Г-н Мош поднялся с места и прислушался. Не услышав более ничего подозрительного, старый стряпчий озабоченно поскрёб подбородок.

— Это либо мебель, либо… звук падающего человеческого тела! — довольно громко пробормотал Мош.

Несколько секунд он не двигался. Но любопытство взяло верх, и старому стряпчему захотелось во всём удостовериться самому. Отказавшись от отдыха, которым он начал было наслаждаться, г-н Мош на цыпочках вышел из квартиры и проскользнул на лестничную клетку. Затем, бесшумно ступая в своих домашних туфлях, он поднялся на верхний этаж.

На шестом этаже дома по улице Сен-Фаржо, в миленькой, хоть и дешёвой квартире № 125, проживали мужчина и женщина, производившие впечатление идиллической любовной пары. Они были очень юные, почти вчетверо моложе г-на Моша. Мужчине было года 23–24, а его хорошенькой черноглазой подруге едва сравнялось шестнадцать. Они любили друг друга и жили как муж и жена; его звали Поле, а её — Нини.

Они знали друг друга с детства. Однажды пасхальным вечером их соединили свободные узы любви, и с тех пор они решили поселиться вместе. Поле был сыном почтенной консьержки, служившей в большом доме на улице Гутт-д'Ор. Нини жила в этом же доме вместе со своей матерью, достойной фабричной работницей и вдовой железнодорожного служащего, которая поселилась здесь, когда её дочка была ещё совсем маленькой. Нини была младшей в семье и всеобщей любимицей. У неё было пятеро братьев и сестёр, но двое из них умерли во младенчестве, и у г-жи Гиньон осталось всего трое детей. Старшие уже серьёзно работали — Фирмена в ателье на улице де ля Пэ, Альфред у переплётчика на улице Сент-Огюстен.