|
Так именно начал свою работу и декабрьский Пленум ЦК КПСС в 1969 году. Однако на этом Пленуме вскоре после основного доклада с большой и по тем временам довольно радикальной речью по проблемам управления и развития народного хозяйства выступил Л. И. Брежнев. Эта речь содержала резкую критику в адрес органов хозяйственного управления; оратор откровенно говорил о плохом состоянии и больших трудностях советской экономики, ставящих под угрозу выполнение восьмой пятилетки. Эта речь была подготовлена в секретариате Брежнева группой помощников под руководством его нового референта А. Е. Бовина, человека прогрессивных и независимых взглядов. Разумеется, Брежнев не обязан был согласовывать свою речь предварительно с членами Политбюро, так как не он являлся докладчиком по основному вопросу. Он выступал в прениях и мог поэтому, казалось бы, свободно высказывать свое личное мнение. Однако Брежнев был все же не рядовым оратором, а лидером партии, и его речь на следующий день была опубликована во всех газетах, которые не публиковали при этом речи других участников прений. Поэтому для многих функционеров именно речь Брежнева воспринималась как директивная. Необычная самостоятельность Брежнева не только удивила, но и обеспокоила многих членов Политбюро, которые уже привыкли к вялости и пассивности генсека и теперь забеспокоились, что усиление влияния и власти Брежнева не только ослабит влияние и власть других членов Политбюро, но и нарушит ту «стабильность» в кадрах партийного руководства, которая сложилась после 1964 года. Естественно, больше других был недоволен Суслов, с которым Брежнев не нашел нужным заранее проконсультироваться. Выступить в одиночку против Брежнева Суслов, однако, не решился. Он подготовил специальную записку для членов Политбюро, которую подписали также Шелепин и Мазуров. В этой записке подвергалась критике речь Брежнева как политически ошибочное выступление, в котором наибольшее внимание сосредоточено на негативных явлениях и ничего не говорится о тех путях, с помощью которых можно и нужно исправить недостатки в народном хозяйстве. Предполагалось обсудить «письмо трех» на предстоящем в марте 1970 года Пленуме ЦК.
Брежнев был явно обеспокоен. По совету своих помощников он предпринял не совсем обычный шаг. Он отложил на неопределенный срок Пленум ЦК КПСС и выехал в Белоруссию, где в это время проводились большие маневры Советской Армии, которыми руководил лично министр обороны А. А. Гречко. Никто из членов Политбюро не сопровождал Брежнева, с ним отправились только некоторые наиболее доверенные помощники. В Белоруссии Брежнев провел несколько дней, совещаясь не только с Гречко, но и с другими маршалами и генералами. Этот неожиданный визит Брежнева к военным произвел впечатление на членов Политбюро. Они увидели нового, более самостоятельного и независимого Брежнева. Никто не знал содержания бесед Брежнева с Гречко и маршалами, да и Брежнев не был обязан в данном случае отчитываться перед членами Политбюро, не входившими в Совет обороны. Однако было очевидно, что военные лидеры обещали Брежневу полную поддержку в случае возможных осложнений. Вскоре стало известно, что Суслов, Шелепин и Мазуров «отозвали» свою записку, и она нигде не обсуждалась. По возвращении Брежнева в Москву Суслов первым выразил ему свою полную лояльность. Вся система печатной и устной пропаганды, а также весь подведомственный Суслову идеологический аппарат быстро перестроились на восхваление нового «великого ленинца» и «выдающегося борца за мир», который становился отныне не только руководителем, не только первым среди равных, но и неоспоримым лидером, «вождем» партии и фактическим главой государства. Перед праздниками на площадях и главных улицах и других городов обычно вывешивались портреты всех членов Политбюро. Так было и перед 1 Мая 1970 года. Но теперь повсюду на стенах домов появились огромные портреты одного Брежнева, большие плакаты с цитатами из его речей и докладов. |
