Джо Аберкромби. ПолкороляМоре Осколков – 1
Нету в пути Драгоценней ноши, Чем мудрость житейская
Черный престол
Такой ветер гетландцы звали «ищущим», ибо он отыскивал любую щель и скважину и, как бы люди ни подпитывали огонь, как бы ни жались друг к другу, нес мертвенный хлад Матери Моря всякому жилищу. Ветер терзал ставни узких окон матери Гундринг, и даже окованная железом дверь стучала о порог. Ветер дразнил пламя в очаге – пламя злобно плевалось и трещало, пририсовывало когти теням висевших повсюду сухих трав, мерцало на корне, который мать Гундринг подняла шишковатыми пальцами. – А это? С виду – обычный комок грязи, но Ярви выучил этот урок. – Корневище черного языка. – И для чего, мой принц, служителю брать его в руки? – Служитель надеется, что брать его не придется. Его отвар без вкуса и цвета, но это – самый смертельный яд. Мать Гундринг отбросила корень. – Порой служитель обязан браться за темные и опасные вещи. – Служители обязаны стремиться к меньшему злу, – сказал Ярви. – И отмерять наибольшее благо. Верно. Пять ответов из пяти. – Один одобрительный кивок матери Гундринг, и Ярви зарделся от гордости. Одобрение служителя Гетланда не так легко заработать. – На испытании загадки будут попроще. – На испытании. – Ярви встревоженно потер скрюченную кисть сухой руки большим пальцем здоровой. – Вы его пройдете. – Откуда вам знать? – Это долг служителя: сомневаться во всем… – …но всегда выражать уверенность, – закончил он за нее. – Ну вот! Вас-то я знаю. – Это правда. Лучше нее его не знал никто, даже родная семья. Особенно родная семья. – У меня еще не было столь сообразительного ученика. Вы пройдете с первого раза. – И перестану быть принцем Ярви. – При этой мысли он почувствовал лишь облегчение. – У меня не будет ни семьи, ни наследных прав. – Вы станете братом Ярви, а вашей семьей станет община служителей. – Огонь высветил у глаз матери Гундринг морщинки улыбки. – Вашим наследством станут травы, и книги, и тихое слово. Вы будете давать советы и помнить, врачевать и говорить правду, познавать тайные пути и на всех наречиях торить дорогу для Отче Мира. Как пыталась поступать я. Это – самое доблестное из занятий, какую б чушь ни горланили на боевой площадке мускулистые олухи. – Поди не прими всерьез этих мускулистых олухов, когда ты тоже там, на площадке. – Хе. – Она покатала языком по небу и сплюнула в огонь. – После испытания вам придется на нее выходить лишь затем, чтобы перевязывать разбитые головы, если у них не заладится тренировка. Однажды вы примете мой посох. – Она кивнула на приставленный к стене заостренный прут из эльфовийского металла, с поверхностью, покрытой выпуклостями и впадинками. – Однажды вы сядете у Черного престола, и вас назовут отцом Ярви. – Отцом Ярви. – Он поерзал на табурете при этой мысли. – Мне не хватает мудрости. – Он хотел сказать «не хватает храбрости», но ему не хватило храбрости это произнести. – Мудрости учатся, мой принц. Он вытянул к свету свою левую, ту самую, руку. – А как же руки? Их обучить вы готовы? – Вам не хватает руки, но боги наградили вас дарами ценнее. Он усмехнулся. – Вы про мой чудный певчий голосок? – А хоть бы и так? И скорый ум, и способность к сопереживанию, и силу. |