— Нет, — остановил ее Кристенсен. — Нервишки расшатались, вот и все. Я постараюсь не давать воли настроению. Мне не хотелось бы ждать до завтра. Давайте поступим так: вы конспективно излагаете суть проблемы. Но сейчас. Если мне это покажется слишком сложным, обещаю вам, что мы отложим обсуждение до завтра. Хорошо?

— Согласна.

Она отставила бокал и задумалась, словно приводя мысли в порядок.

— Республика Монтеррей поддерживает тесные связи со свободным государством Мендочино. Если я не ошибаюсь, вы разорвали отношения с этой страной.

— Да, и повод не очень серьезный — рыболовный спор.

— Не имеет значения. Главное, что у вас нет прямых контактов, правильно? Следовательно, то, что я хочу сказать, будет для вас новостью. Наши представители в Мендочино сообщают, что вскоре ожидается нападение на Сан‑Франциско.

— Кто собирается нападать на нас?

— Королевство Уикка.

— На метлах они что ли прилетят из Орегона?

— Вы зря смеетесь.

— Если этот мир еще не встал с ног на голову, то королевство Уикка вместе с другими неоязыческими государствами придерживается ненасильственной политики. Пусть возделывают землю, пусть пляшут вокруг майского дерева, наконец, бормочут языческие заклинания и шаманят. Ну и что из этого? Вы хотите убедить меня, что горстка жалких кликуш и свихнувшихся монахов пойдет войной на империю?

— Я не говорила о войне. Речь идет о нападении.

— Не вижу большой разницы.

— Верховный вождь королевства провозгласил Сан‑Франциско священным городом и призвал подданных королевства отправиться в поход, чтобы возвести здесь, у вас, в парке Гоулден‑Гэйт, свой Стоунхендж. Поход приурочен к дню зимнего солнцестояния. Теперь судите сами. В долине Вильямет сейчас почти четверть миллиона язычников. Половина из них, а то и больше, стронутся с места. Наши люди в Мендочино сообщают, что в местах обитания язычников появились первые признаки миграции. Тысячи уикканцев движутся по горным дорогам от Маунт‑Шаста до Юкья. До намеченного дня остается семь недель. Да, язычники проповедуют не насилие, но имейте в виду: к концу месяца их палатки заполонят улицы Сан‑Франциско. Вдобавок ко всем своим проблемам вы получите сто пятьдесят тысяч кочевников.

— О, Господи! — вырвалось у него.

— У вас хватит запасов, чтобы прокормить эту ораву? Как вы разместите их? Есть ли у вас уверенность в том, что жители Сан‑Франциско встретят их с распростертыми объятиями? По‑вашему, это будет объяснение в любви?

— По‑моему, будет резня.

— Имений. Уикканцы может быть и не настроены воевать, но не обманывайтесь на их счет: они мастерски владеют приемами самообороны. Если эта лавина обрушится на вашу землю, кровопролития не избежать. И попомните мое слово: жертвы будут не только со стороны язычников.

Она права. Раздоры, полный хаос и наконец кровавая баня — вот, что ждет их. Веселенького вам Рождества, господа! Он потер лоб. Голова раскалывалась от боли. Он посмотрел в окно. Огни далекого города светились в надвигающихся сумерках. Ощущение безысходности пронзило его. Он заказал еще по коктейлю и с расстановкой произнес:

— Им не дадут войти в город. Мы закроем границы империи, наши войска погонят язычников уже от Санта‑Розы, если они дойдут туда. Пусть возводят свое капище в Сакраменто, или где угодно.

Он помолчал, затем продолжил:

— Империя обладает достаточной военной мощью, чтобы отразить вылазку королевства Уикка, но мне кажется, лучше придать этому вид регионального конфликта. Мы соберем войска наших союзников в районе Петалумы или Палоальто.