— Да-а…

— Так что Бирк снимал только девицу… Когда будешь? — Рембо уже прощался.

Я машинально взглянул на циферблат.

— Завтра. Точнее уже сегодня.

— Что-нибудь есть?

— Пожалуй. Завтра я с утра встречаюсь с Леа…

Леа

Около девяти утра я уже стоял у входа в учреждение Министерства Юстиции с длинным названием "Рашам ле инъяней еруша", занимающееся регистрацией завещаний и вопросами наследства.

Леа приехала еще раньше — к открытию — и должна была вот-вот появиться.

Наш необыкновенно опытный и деловой израильский адвокат при необходимости с необыкновенной легкостью открывал казенные сейфы с нужными документами.

В израильской столице было по- весеннему свежо. Ночью в городе прошел тропический зимний ливень. Над крышей отеля все время грохотало, сверкала молния. Утром, когда я ехал в такси, я видел вдоль тротуара несколько сломанных зонтов, выброшенных ночными прохожими.

Но сейчас дождь закончился и даже на несколько минут появилось солнце.

Леа действительно появилась очень быстро.

— Можно уезжать…

Худенькая, немногословная она показала на свой портфель.

Мы прошли несколько метров к ее машине, Леа села за руль. Мы поехали в ее контору на Гилель. Поднялись в офис.

— Наконец-то… — Она с удовольствием закурила.

Из портфеля появилась копия завещания Любовича. Через минуту-другую Леа уже начала переводить основные фрагменты в поисках важного для моей миссии в Иерусалим.

— Документ составлен в присутствии двух свидетелей, судя по фамилиям, выходцам из Латинской Америки, здесь исчерпывающие распоряжения по части имущества, принадлежащего завещателю…

Постепенно я вошел в курс дела.

Завещательную массу, как ее называют юристы, составили уже известная квартира в Гило, дома в Иерусалиме и Нетании, шекелевые и валютные счета в израильских и европейских банках.

Суммы, содержащиеся на счетах не указывались. Зато упоминался счет Любовича в банке "Яркон".

У нас бы этот банк назвали бандитским. Он работал с фиктивными фирмами, в том числе с "Лузитанией", "Меридором". Можно было предположить, что и остальные названные в завещании были такими же фиктивными, зарегистрированными по утерянным и украденным паспортам, большей частью российским…

— Недавно у нас принят закон "Хок албанот хон". Он запрещает сознательное отмывание капитала, полученного преступным путем… — Она подвинула мне сигареты и пепельницу, устроилась удобнее в кресле, подложив ногу под себя. — Банк не переведет деньги на ваш счет, пока не будет предоставлена достаточная информация о вашей личности. Кроме того банк обязан проинформировать о финансовой операции правоохранительные органы…

Леа формулировала сжато и точно.

Еще в бывшем Союзе, несмотря на молодость, она была уже заметной фигурой в Рижской городской коллегии адвокатов. Особо ее привлекали сложные гражданские дела.

Кроме недвижимости и валюты на банковских счетах, Любовичу принадлежали и акции в нескольких крупных американских компаниях…

Главное же, в чем я смог быстро убедиться, Любович ни словом не упомянул в завещании московскую квартиру. Жилой площади этой словно и не существовало…

"Все зря…"

Розыск заказчика через Любовича и девушку не имел перспективы. Не Любович поселил ее в элитном доме, не у него получил ключи от квартиры мой заказчик…

Я подавил вздох разочарования. Леа еще подымила сигареткой.

— Дел много в судах? — спросил я, продляя перекур.

— По искам о возмещению ущерба я больше не работаю… — Она засмеялась.