Харон, должно быть, был чем-то сильно обеспокоен, раз так надолго оставил работу. Он редко уезжал, но если делал это, то исключительно ради чего-то очень важного.

Несмотря на то, что он никогда не сообщал куда уезжает, когда она звонила — мужчина всегда отвечал. За исключением прошлого раза. Она позвонила ему, чтобы сообщить о драке в клубе и о нескольких разбитых окнах.

Когда он не ответил, девушка начала беспокоиться. А когда не перезвонил, уже собиралась набирать номер Скотланд Ярда. Харон поддерживал связь с ней. Всегда.

Она и не подозревала, насколько волновалась до тех пор, пока не посмотрела из окна сегодня утром и не увидела его автомобиль. Стоило ей мельком взглянуть на него, и этого оказалось достаточно для того, чтобы понять, что что-то было не так. С чем это было связано: бизнес или личное? Она не знала.

По крайней мере, теперь она могла рассказать ему новости о Дреаган. Тот факт, что они назначили встречу, означал — грядут великие дела. Их первый этап пройден. Остальное — за Хароном. Очаровать их, как он делал это каждый раз, и сделка будет у них в кармане.

Лаура, встав со своего кресла, подошла к рядам с дисками, расположенным у дальней стены. Офис Харона был не таким, как у большинства работодателей. Не многие люди имели возможность когда-либо подняться наверх, но если они это делали, то их ожидало захватывающее зрелище.

Офис был отражением Харона. Полы из темного дерева, стены окрашены в мягкие, приглушенные серые тона. Там были очень ценные и эксклюзивные мечи и щиты, начиная с четырнадцатого по семнадцатый века. Китайская ваза восемнадцатого века, картины британских художников примерно 19 века и другие не менее ценные предметы.

На стенах комнаты были развешаны разнообразные фотографии Шотландии с изображенными на них историческими событиями. Ковры оттенков зеленого, бронзового и темно-бордового только подчеркивали уют комнаты.

Возле камина, напротив окна с видом на лес, стоял кожаный диван. Харон часто сидел здесь, потягивая свой любимый виски Дреаган.

Стол Лауры стоял в углу, что позволяло ей видеть того, кто поднимается по лестнице. Ее рабочее место располагалось так, что не позволяло никому из посторонних зайти в офис Харона без ее разрешения.

Она посмотрела на закрытую дверь офиса. Дверь была такого же цвета, как пол и плинтус. Это было одно из тех помещений, куда она не рисковала заходить, если его там не было.

Он никогда не говорил, что ей не позволено входить в его офис, но, как и номера выше, используемые для его апартаментов, они были его личным пространством. И она принимала это как должное. Это казалось просто неправильным — вторгнуться в место, полностью принадлежащее ему, где все заставляло ее думать лишь о том, что она будет чувствовать, если он посмотрит на нее с тем же желанием, с каким смотрит на других женщин.

Лаура взглянула на ряды СD-дисков, пристальным взглядом пробежавшись по названиям. У Харона был эклектичный вкус. Он любил хард-рок, классику, софт-рок, рэп и все, что между ними.

Прошлой ночью она слушала Бетховена, сейчас же у нее было настроение для чего-то более динамичного, чего-то, что могло помочь ей справиться с кипой бумаг на ее столе.

С улыбкой она вытащила Whitesnake’s Greatest Hits (Whitesnake — британо-американская рок-группа, играющая хард-рок с блюзовыми элементами, — прим. пер.) и поставила компакт-диск в проигрыватель. Через секунду аккорды “Still of the Night” наполнили комнату.

Подпевая девушка скинула свои туфли и, взяв стопку бумаг, прошла к шкафу за своим столом.

***

Харон смотрел, как солнце, меняя краски, завершает свой путь по небу. Яркий шар света, превращаясь из желтого в огромный оранжевый, постепенно тонул за горизонтом, отбрасывая на облака оттенки мандарина и лаванды.

Даже когда сгустились сумерки, он не беспокоился о том, как найти дорогу обратно.