Песня усилилась, а затем затихла. Облизнув губы, девушка заглянула в помещение, посмотрев сначала в одну сторону, затем в другую сторону. Радиус действия фонарика показал, что комната была в два раза больше, чем предполагала Ронни.

 Тишина заполнила место, и, когда она поднялась на ноги, безмолвие, казалось, стало громче, если это возможно. Сделав шаг в сторону от входа, она посвятила вокруг двери в поисках любого рода ловушек.

 Только уверившись, что внутри безопасно, девушка вошла. Комната была прямоугольной, передняя и задняя стены были более длинными.

 Ронни вздрогнула, ощутив поселившуюся в комнате сырость. Она подумала, что почти почувствовала нить… какой то тьмы. Но, конечно, это просто игра ее воображения, подпитанного фильмами ужасов, что она любила смотреть в одиночку.

 Это ощущалось почти так, будто она сунула нос, куда не следует. Кожу начало неприятно покалывать. Ощущение заставило ее приподнять плечи и попытаться сбросить его.

 За все годы, что она занимается археологией,  все места, что она открыла, ничего раньше не заставало ее врасплох.

 После короткой паузы, во время которой она представила Аррана, Ронни расправила плечи и продолжила путь дальше в комнату. Слова предупреждения Аррана эхом звучали в ее голове.

 Она ожидала найти тело, как и в любой другой погребальной комнате, только вот здесь не было ни одного. Вместо этого вдоль стен выстроились столы. Они доходили до середины помещения, на них лежали какие то артефакты.

 Ронни подошла к каждому, осматривая их. Некоторые были не более чем куском скалы или камня с кельтской надписью или рисунком. Но также среди находок были кольцо и кинжал.

 Она хотела коснуться каждого, но сдерживала себя. Обходя столы, девушка светила фонариком на каждый артефакт, мысленно составляя список.

 Однако Ронни смутилась, подойдя к каменной скрижали (Скрижаль – доска или таблица с написанным на ней текстом, преимущ. священным, культовым – прим. пер.)  размером с ноутбук, которая была сломана пополам по диагонали. Куски каменной плиты лежали рядом, но потрескавшиеся края не соприкасались.

 Надпись была на гэльском, письменная вязь была выгравирована с кропотливой точностью. Она склонилась низко над столом, попытавшись собрать воедино все ее обрывочные знания гэльского и прочитать то, о чем там говорилось.

 – Один не привыкший ...  – она покачала головой. – Нет. Не использованный, возможно, нетронутый. Точно. Кто либо с нетронутой магией … – девушка поджала губы, напрягая мозг, чтобы разобрать следующие несколько строк, – освободит тех, кто в ловушке. .. В какой? – сердито произнесла она.

 Облизав губы, Ронни снова посмотрела на надпись.

 – Освободит тех, ... кто оказался в плену тех, кто существовал прежде .

 Остановившись, снова взглянула на скрижаль. Текст был написан не в виде письма, а как пророчество.

 – Черт, – пробормотала она. Сейчас она смотрела на скрижаль новыми глазами.

 – Кто то с нетронутой магией освободит оказавшихся в плену. Тех, кто пришел раньше .

 – Она , – читала Ронни с дрожью в голосе, которую не могла сдержать, – бессознательно вызовет разрушение и… смерть.

 Холодок предчувствия помчался по ее спине. Это пророчество, вероятно, было заперто в течение тысяч лет. Это ничего не значит.

 Так ведь?

 Ронни заставила себя отойти от скрижали, но слова, которые она прочитала вслух, снова и снова прокручивались в ее голове.

 Пока она не дошла до шкатулки.

 – Я нашла тебя, – взволнованно прошептала она, когда песня снова начала звучать. Теперь она была сладкой, мягкой и даже убаюкивающей.