— Вы говорите, что отец любит меня, но убьет того, кого люблю я?!

— И оставит в вашем сердце только себя. Габриэль внезапно возвысила голос.

— Я не понимаю, зачем именно вы пришли, чтобы рассказать мне все это? Почему Манон, если она так страстно мечтает утешить меня, не могла этого сделать сама?

— Потому что этот дьявол, ваш отец, толкнул ее на пол, и она потеряла ребенка, которого ждала, — его ребенка.

— Нет…

Шок… недоверие. Эмоции захлестнули Габриэль.

— Что я могу сделать? Как я могу помочь?..

— Спасите себя! Оставьте его! Бегите! Не дайте ему воспользоваться вашей доверчивостью! Помните о горьком уроке Манон!

— Но Роган… как я могу спасти его?

— Идите к губернатору, расскажите ему все.

— Вы хотите, чтобы я уничтожила своего отца?!

— Иначе он уничтожит человека, которого любите вы!

Габриэль не могла сдвинуться с места, когда женщина, резко повернувшись, направилась к выходу.

— Куда вы?

— К Манон. Моя малышка нуждается во мне.

— Пожалуйста… пожалуйста, передайте Манон, что мне очень жаль… — Ее голос прервался. — Скажите, я бы хотела…

— Я передам ей.

Глядя на дверь, за которой скрылась служанка Манон, Габриэль застыла от растерянности и ужаса. Внезапно она испытала состояние озарения.

Отец, подобно врагу, намеревался убить ее возлюбленного именно потому, что она его любила. Потому что он любил ее. О Боже, это было горькой правдой! Она знала, что это так!

В состоянии ли она пойти к губернатору и уничтожить своего отца, когда все, что он делает, — только из-за любви к ней? Она не может жертвовать им, но попытается выторговать жизнь Рогана, ибо не важно, что они совершили, — она любила их обоих.

Что она могла сделать? Куда пойти? Никуда.

Разве что…

Приняв решение, она смахнула со щеки слезы и решительно направилась к двери.

Тяжело дыша, Мари поднялась по ступенькам домика Манон и тихо открыла дверь. Войдя в дом, она постаралась справиться с дыханием. Верная Мари не хотела, чтобы Манон заметила ее недомогание.

Откинув назад упавшую на лоб прядь седых волос и выпрямив спину, она на мгновение остановилась перед дверью спальни. В доме царила тишина. Она была рада, что Манон наконец успокоилась.

Неосознанно она вспомнила Габриэль Дюбэй и искренне пожалела ее. Милая девушка совсем не походила на ту высокомерную колючку, какой представляла ее себе Мари. В глазах Габриэль был ужас, когда она узнала о дьявольских злодеяниях Жерара Пуантро, и, как ни странно, Мари была уверена, что девушка поверила ей.

Комок застрял в горле Мари, когда она вспомнила слова юной Габриэль.

Пожалуйста… передайте Манон, что мне очень жаль.

Манон будет счастлива, узнав, что к ее предупреждению отнеслись внимательно и благодаря этому Жерару Пуантро не удастся погубить дочь и безнаказанно уничтожить невинного человека. Дай Бог, чтобы это помогло Манон простить саму себя и дать силы жить дальше.

Она приоткрыла дверь спальни, стараясь не нарушать тишину. В комнате почти не было света. Доктор Торо стоял позади кровати, молчаливый и задумчивый. Она подошла к нему поближе и только тогда заметила, что его лицо залито слезами.

Слезы… У нее перехватило дыхание. Прекрасное лицо Манон было таким спокойным. Она не шевелилась. Она не дышала!

Мари издала стон, который шел из самой глубины души.

— Манон! Ma petite Манон!

Упав на колени, Мари схватила Манон за руку и прижалась к ней губами — рука была уже холодна.