– С легким паром. – Она оторвалась от плиты и улыбнулась гостю. – Прошу к столу.

Слава Богу, на сей раз он не разгуливал по ее дому с голым пузом. Пресс «кубиками» был целомудренно прикрыт футболкой.

Ужин прошел в «непринужденной и дружеской атмосфере». Неожиданно выяснилось, что Илья очень приятный собеседник. Несколько раз Сима ловила себя на мысли, что у ее странного гостя грамотная, почти литературная речь. Кем же он был до того, как стал бомжем?

– Илья, можно задать вам бестактный вопрос? – Любопытство, в конце концов, взяло верх над хорошими манерами.

– Пожалуйста. Сколько угодно.

Симе показалось, что, несмотря на легкомысленный тон, ее гость внутренне напрягся. Не стоило лезть с глупыми вопросами, но сказала «а», говори «б»…

– Кто вы, Илья?

– В смысле?

– Ну, вы не похожи на обычного… бездомного.

– Да? – иронично усмехнулся он.

– Я хочу сказать, что вы разговариваете как интеллигентный, образованный человек.

– А что, интеллигентный человек не может стать бомжем?

– Я не знаю… Извините меня, ради Бога, – она окончательно смутилась.

– Ничего страшного. Я постараюсь ответить на ваш вопрос. – Илья вдруг стал совершенно серьезным. – Я не знаю, кто я такой.

Сима растерянно моргнула. Она ожидала любого ответа, но к такому оказалась не готова.

– Просто однажды я очнулся на вокзале, с разбитой головой, полураздетый, без денег, без документов и без воспоминаний…

Сима ахнула.

– Думаю, я ответил на ваш вопрос? Вас ведь не заинтересует рассказ, как я стал тем, кем стал…

– Но так же нельзя! – пришла она в себя. – Нужно было обратиться в милицию.

– Сима, вы слишком наивны. В милиции со мной никто не стал разговаривать.

– Почему?

– Почему? Вы ведь сами не выказали особой радости от общения с бомжем.

Сима покраснела до корней волос.

– Я же не знала…

– Что вы не знали? Вы видели перед собой человека второго сорта, только и всего.

Неплохая легенда у него получилась. Ничего не помню, ничего не знаю. Теперь, если вдруг случатся ляпы, можно будет все списать на амнезию. Только, кажется, со своей «обличительной» речью он немного перегнул палку. Девочка вот-вот расплачется.

– Простите, вы совершенно правы, – сказала она шепотом. – Я видела только фасад.

Сима сгребла со стола пустые тарелки, включила воду.

Ей нужно было время, чтобы успокоиться. Илья сказал правду: она действительно видела в нем только ущербного бомжа. Человека второго сорта. И это при том, что сама не один раз чувствовала себя убогой и второсортной – из-за бедности, из-за сиротства, из-за внешности. Особенно из-за внешности – необычной, чуждой…

Илья растерянно смотрел на узкую, подозрительно вздрагивающую спину. Да, палку он все-таки перегнул. И что теперь делать?

Он никогда не умел да и не стремился утешать. Он жил в мире сильных и жестоких людей. Жалость в этом мире не приветствовалась. И вот прямо сейчас нужно что-то делать с этой чересчур впечатлительной девочкой.

Илья встал из-за стола, подошел к ней.

Что дальше? Кажется, она действительно плачет. Может, подождать, пока сама успокоится?

Правильно. Замечательное решение. Но вместо того чтобы подождать, он почему-то осторожно коснулся черных блестящих волос.

Девочка вздрогнула, Илья это отчетливо почувствовал. Он стоял слишком близко, чтобы не почувствовать.

То ли от этой близости, то ли из-за необычности ситуации его тренированное, холеное тело повело себя неадекватно.