Переодевшись, я отыскала в кладовке небольшое ведерко для сбора ягоды, прихватила еще и рабочую сумочку, с которой не расставалась ни при каких условиях, и покинула квартиру. Спустившись по лестнице вниз, подошла к своей любимой и верной помощнице — бежевой «девяточке», открыла ее багажник и бросила в него ведерко. Через пару минут я уже выехала из двора и понеслась по трассе в сторону загородных дач.

Настроение было самое замечательное: хотелось танцевать или как минимум петь. Танцевать, находясь в машине, я, конечно, не могла, так что пришлось остановиться на пении. Не задумываясь, я затянула какую-то старую песенку из репертуара группы «Золотое кольцо». Так как моя магнитола в данный момент пребывала в ремонте, песня, лишенная музыкального сопровождения, оказалась немного суховатой, но меня это ничуть не расстроило: когда поет душа, все остальное уже неважно.

Вот так, напевая во все горло одну за другой песни, я и неслась по трассе. И даже не заметила, как оказалась за пределами города и вокруг запестрели деревья разных пород с желтеющей листвой. Глядя на них, я просто не могла не подивиться богатству красок родной природы и не вспомнить строки из стихотворения Александра Сергеевича Пушкина:

«Э-э, дамочка, что это вас на поэзию потянуло? — неожиданно проснулся мой язвительный внутренний голосок. — Не влюбились ли?»

На это замечание я лишь улыбнулась, про себя подумав так: да — я влюблена в жизнь.

Вскоре по краям дороги появились те самые кусты смородины, что я искала. Но только вот собирающих плоды рядом с ними оказалось столько, что о том, чтобы набрать себе даже горсточку ягоды, оставалось лишь мечтать.

— Вот ведь высыпали, — надувшись, буркнула я. — Можно подумать, у них дач нет. Ладно я, у меня на нее просто времени не хватает, но эти-то наверняка собственные участки имеют, а туда же… Э-э-эх! Ладно, проеду дальше, может, туда всякие там собиральщики еще не добрались.

Приняв такое решение, я надавила на педаль газа и понеслась вперед, надеясь, что мне все же повезет и я найду еще не тронутые кусты дикой смородины. Но чем дальше я ехала, тем меньше надежды на это оставалось: таких же любителей ягод, предположивших, что им повезет через полкилометра или через километр, оказалось куда больше, чем я рассчитывала. Налетчики-ягодники толпились по посадкам толпами и обдирали смородину с ветвей всю до одной, а порой не гнушались и листьями.

«Ладно, — начала злиться я, — поступим иначе. Съеду с главной трассы и направлюсь в сторону деревень: сельские-то жители не столь падки на дикую смородину — у них такая же в собственном дворе растет».

Заметив какой-то поворот, я свернула на него и оказалась на пыльной грунтовой дороге. И если пару минут назад позади меня нескончаемым потоком неслись машины с дачниками, то теперь их заменила столбовая пыль, за которой не было видно ничего. Чтобы ею не надышаться, пришлось закрыть окна и ехать в полностью изолированном от воздуха салоне. Хорошо еще, что вскоре дорога улучшилась: на ней появился щебень, наличие которого указывало на то, что дорогу местные жители пытаются привести в божеский вид, но пока еще не успели этого сделать. Были вокруг и посадки, но более редкие, чем вдоль основной трассы. Зато смородина встречалась значительно реже, только отдельными кустиками, возле которых и останавливаться не стоило, так как подходу к ним препятствовали высоченные заросли трав. Пришлось продолжить путь дальше.

Проехав вперед еще несколько километров, я увидела идущего по дороге одинокого мужчину. Изнуренный совсем еще по-летнему палящим солнцем, путник скинул с себя верхнюю одежду и, оставшись в одних брюках, теперь пытался накрыть рубашкой голову, видно, таким образом надеясь уберечься от солнечного удара и перегрева.