|
) Мордка у него была улыбающейся, бодро полуоскаленной, ушки азартно торчали, а хвостик приветственно вилял. Щен бежал к нам. Мне до ужаса хотелось думать, что он узнал нас с Тополем — своих хозяев и спасителей! — Вроде как подрос за эти сутки. Или мне кажется, — пробормотал я, оглядывая псинку придирчивым отцовским взглядом. — И даже как будто округлился, — подпел мне друг Тополь. — Еще бы! Он одних крыс штук пять съел! И тушканов задушил немерено! Мировой пес у вас растет! — улыбнулся рядовой Белка. — А ему плохо от этих крыс не будет? — встревоженно поинтересовался Тополь. — Он как-то очень мало похож на пса, которому плохо, — хохотнул ефрейтор Тихвинский. Я заметил, что не только мы с Тополем, но и все остальные участники этой трогательной сцены улыбаются, глядя на кружащего у ног Капсюля. И я, честно говоря, впервые за всю нашу экспедицию почувствовал, что мы — и я, и Тополь, и майор Филиппов, и его бойцы — одна семья, с общей целью, с общей историей и даже с одной общей улыбкой. Кто сказал, что в Зоне не улыбаются? Глупости все это. Глава 20. Синий колпак Неназываемого То this day I guess I'll never know Just why they let me go But I'll never go dancing no more 'Til I dance with the dead. «Dance Of Death», Iron Maiden А на рассвете случился Выброс. Он был такой мощный, что мы проснулись все и сразу — несмотря на адскую усталость последних суток. Земля скакала у нас под ногами, как необъезженный мустанг. Вспышки всех цветов радуги полыхали, будто огни на безумной дискотеке. Ревел штормовой ветер, тоскливо стонали стальные балки потолочных перекрытий. А вода в канале, казалось, вот-вот закипит… Мы с Тополем приказали нашим действовать по стандартной схеме — залечь, прикрыть головы руками, привести в рабочее положение светофильтры. Возле Подстанции ребята уже пережили один Выброс и кочевряжиться, мол, к чему вся эта клоунада, как это имело место в прошлый раз, никто не стал. А рядовой Герсёнок — тот даже наглазники себе сделал из куска черного полиэтилена, думал, что ли, вот разобьет ему чем-то аномальным стекло гермошлема и начнется ураган из металлической стружки, от которой срочно надо защитить глаза? Но пуганая ворона, как известно, куста боится… А когда все закончилось, нас с Тополем, недовольно кряхтящих и вяло сквернословящих, отвел в сторонку майор Филиппов. Лицо у него было мятым, подбородок зарос щетиной, словом, в свете нарождающегося дня было особенно хорошо видно: жизнь — дерьмо. — Подвели вы меня под монастырь, ребята! — начал Филиппов с места в карьер. — В смысле? — вылупился на майора я. — В самом прямом и непосредственном! Выброс вы не заметили, да?! — Заметили. Еще как. — А кто мне клялся, что Выбросов больше не будет?! — Так это Даниил Тау клялся, из Второго энергоблока! А мы — что? Мы так, в массовке стояли, — отмахнулся Тополь. |
