|
— Да вон он, товарищ полковник, глядите сами! Полковник, а вместе с ним и мы с Тополем посмотрели туда, куда указывал офицер в танковом шлеме. На левом берегу Припяти, где легкая гусеничная техника еще вчера раскатала несколько подъездов к урезу воды, шевелились грязно-зеленые мастодонты — тяжелые четырехосные транспортеры, на чьих спинах горбатились, надо думать, огромные понтонные секции наплавного моста и различные маневровые катера-амфибии. Я говорю «надо думать», потому что ничего разглядеть было нельзя — вся полезная нагрузка транспортеров была тщательно закутана в брезент и поверху еще оплетена маскировочной сеткой. — Очень хорошо, — кивнул Буянов офицеру. — Просто великолепно. Развертывание начнете в 20.00. Можете идти. — Слушаюсь! Офицер удалился, а Буянов, с какой-то неожиданной дружеской простотой прихватив нас за локти, повлек обедать. На душе у меня было подозрительно легко. Я вообще хорошо отношусь к начальству — особенно когда начальство хорошее. И одна история, кстати, вспомнилась. История вторая, о начальстве У меня есть племянник Миха. Ну то есть племянником называется сын родной сестры. А Миха — он сын моей двоюродной сестры Люсика. Стало быть, двоюродный племянник. Но вот это «двоюродный» я все время и теряю. Каждый раз, когда я появляюсь у родителей, я вижу Миху, поскольку мать-одиночка Люсик, романтичная как десять тысяч ассолей и тупая как сто пар сибирских валенок, снимает у моей мамы дачу за самую символическую плату. И живет там. Михе пять лет. Он любит технику и растет смышленым мальчиком. Даже слишком смышленым. Вот например, сидим мы как-то вечером. Я работаю на своем навороченном ноутбуке с крышкой цвета вечерней зари. На экране ноутбука — игрушка, свежайший релиз. На моем лице — выражение крайнего азарта. Рядом, у моих ног, карапуз Миха возит по ковру привезенный мною самосвальчик. — Дядя Вова, а ты кем работаешь? — вдруг спрашивает Миха, не вынимая изо рта леденец на палочке. — Сталкером. — Сталкером? Здоровски! — улыбается Миха. Раньше он уже спрашивал несколько раз. И я несколько раз говорил, что сталкером. — А сталкеры работают в Зоне? — спрашивает Миха и в его глазах загорается хитринка. — Да, в Зоне… Я уже говорил, но повторить мне не трудно. Поскольку я знаю: воспитывать ребенка означает на девяносто процентов его просто терпеть. — А в Зоне опасно? — Еще как опасно, — бормочу я, не отрываясь от экрана. — Если опасно, значит, тебя могут убить? — Да, могут. — Дядя Вова, а дядя Вова! — Миха приподымается с колен и смотрит на меня своими круглыми голубыми глазенками. — А если тебя убьют, можно я твой ноутбук себе возьму? — Мой? Ноутбук? Себе? — повторяю я. — Ну, возьмешь, конечно… — быстро согласился я. Но потом подумал: а где же педагогический момент? И вообще, а вдруг Люся тут вместо ребенка растит исчадие ада, не знающее этики? — Ну вот возьмешь ты его… и что ты будешь тогда думать? Миха засунул в рот указательный палец — так ему легче думается, я заметил. |
