|
Капитан Рейвен и либериец со шрамами вышли. Карвер, у которого от немалого количества виски слегка шумело в голове, глядя в окно, проводил их безразличным взглядом. Поведение заместителя не вызывало у него никаких подозрений. До сих пор Джо не давал никаких поводов в себе усомниться. Хоть сам из Штатов прибыл сравнительно недавно, но местные реалии знает лучше многих белых, сидящих здесь чуть ли не с рождения. К кому он, сам черный, должен был еще обратиться за помощью, как не к единственному местному в лаборатории?
Честно говоря, Карвера беспокоил не заместитель – от Джо он подвоха не ждал. А вот то, что все на пасеке ходили в этих балахонах, а главное – в масках, полностью скрывающих лицо, и различали друг друга по голосам и бэйджикам, майору действительно не понравилось. Непуганые эти яйцеголовые. Не дай бог, кто додумается раздобыть с десяток таких костюмчиков – вырежут всех умников на раз… – Итак, мы договорились, мистер Карвер? – Старику, как видно, очень хотелось еще раз услышать такой желанный для него ответ. – Да, профессор. Через пару дней вы получите лучшую охрану, на какую можете рассчитывать в этих богом забытых местах.
Первым был хозяин кабинета, майор Горячев – суровый широкоплечий мужик с испещренным шрамами лицом в рубашке защитного цвета и погонами «в два просвета» на плечах. Давно привыкший не заморачиваться по поводу спущенных сверху приказов и не ожидавший от подчиненных чего-то другого. Сомнения подобны ржавчине, способной вывести из строя самый отлаженный механизм. Этого мнения он придерживался с очень давних пор. И даже в хорошем настроении смотрел на окружающий мир хмуро. Но сегодня у майора Горячева, командира элитной части спецназа парашютистов, повода для хорошего настроения не было. Поэтому он выглядел не просто хмурым, а был чернее тучи и разве что не метал молнии. Что в полной мере ощущал на себе второй человек, находившийся в кабинете. Несмотря на ширину командирского стола, разделявшего этих двоих. Второй выглядел заметно моложе, шрамы на лице пока не просматривались, да и звездочки на погонах его рубашки были помельче, обозначая всего лишь звание старшего лейтенанта. Старлей чувствовал себя немного не в своей тарелке – он привык, что обычно командир распекает проштрафившихся подчиненных. Сам не раз оказывался в центре командирского внимания, особенно поначалу. Что делать – командир, офицер еще советской закалки, который сам поступил в Рязанское училище сержантом, отпахавшим положенные два года срочной службы, не испытывал большого доверия к таким, как старлей. К тем, кто пришел за лейтенантскими погонами сразу со школьной скамьи. «Студентам», как майор их иногда называл. Возможно, это и было слегка обидно, но все же понятно и привычно. Но чтобы Горячев вот так высказывался в адрес вышестоящего командования… Стол командира, на котором всегда можно было узреть что-нибудь этакое, сегодня устилали разнокалиберные карты Атлантического побережья Экваториальной Африки. Поверх карт молодой офицер углядел краем глаза стопку папок, судя по цвету – с личными делами, еще несколько папок с грифом «секретно» и несколько здоровенных альбомов, в которых он, командир взвода спецназа, с удивлением распознал энтомологические атласы и только теперь до конца проникся степенью потрясения, пережитого его командиром. То и дело впечатывая кулак в стол, командир части сокрушался: – Совсем они там в Москве одурели от скуки! Нет, я понимаю – предателя ликвидировать, который слинял в дальнее забугорье и там в защищенном бункере сидит! Тяжело, опасно, но работа как раз для спецназа. Или какую сверхсекретную фиговину ученым притаранить типа в подарок от америкосов на Двадцать третье февраля… И людей, конечно, отбирать приходится соответственно – альпинистов, водолазов или там компьютерщиков. |
