– Дэмиан… Боже…

Раненый парень слегка дёрнул головой, опуская её. Волосы со стороны ожога на лице выцвели, став седыми. Всего несколько прядей: они переплетались с ярко-рыжими, и выглядело это нелепо. Впрочем, по сравнению с его лицом, эта деталь практически не бросалась в глаза.

Дрю слабо сжимал руки брата своими трясущимися, не отводя взгляда от ужасных шрамов. По его щекам потекли слёзы.

– Прости… Прости, прости, прости, прости…

Дэмиан несильно сжал руки брата в ответ.

– Это моя вина. И только. Я рисковал и тобой тоже. И заслужил наказание…

В последнем, вероятно, сам Дэмиан уверен не был. Я сделал шаг назад, хватая Олеана за локоть.

Он посмотрел на меня, и я прочитал в его глазах потрясённое восхищение. Но я не желал вдумываться в его причины: наверняка я просто неправильно истолковал его эмоции, наверняка он был в ужасе или крайне сочувствовал обоим братьям, пока что мне не было дела, что он там реально чувствует. Я тихо увлёк его назад в нашу комнату и закрыл дверь.

– Они должны побыть одни, – пояснил я, отпуская ла Бэйла и отходя в сторону. Я сделал ещё один шаг и облокотился о стену. Мне хотелось медленно сползти вниз, так как ноги не держали. Но я стоял.

Я слышал, как плачет за дверью Дрю. Слышал, как грубый, но сейчас охрипший и тихий голос Дэмиана пытается его утешить. Слышал, как шуршит пол, когда Эндрю бросается обнимать брата. Слышал, как неспособный теперь плакать Дэмиан обнимает его в ответ дрожащими руками, так как совсем не умеет обниматься.

Я слышал – знал, как они ушли в свою комнату, как Дрю, спотыкаясь и не видя ничего перед глазами от слёз, держится за изувеченную ладонь брата и как он после отчаянно кричит на него. Слышал, как крики становятся тише, потому что дверь захлопнулась.

Олеан тоже это слышал. Он сел на кровать, и я не обнаружил на его лице первоначального странного выражения и узнавал только отражение своих чувств в этот момент. Усталые, полные печали глаза.

И что странно, они были чёрными…

VII

Туман сторожит нас

Не установлен

4:55 утра. Он курит, стоя у окна. Колени его слегка дрожат, а руки, очевидно, онемели от холода, но это не заставило его прекратить своё занятие.

Практически белоснежные волосы, но альбиносом не назовёшь. Распущенные – с одной стороны они были чуть длиннее и слегка завивались, как если бы он постоянно заплетал их в косичку.

Стряхивает пепел в темноту, выдыхая дым.

Кажется, он много курил. И даже теперь – как в последний раз.

Но, очевидно, последнего раза быть не может. Бессмертие.

Однажды манит что – пугает нас потом.

Загадочен он был, закрыт в себе самом.

Я сделал шаг назад. Парень обернулся.

Я на секунду испугался, но, разумеется, он не мог меня разглядеть. Он сощурился, буравя взглядом темноту. Его искусанные губы разжались. Он назвал имя.

– Коул?

Он вглядывается во тьму ещё секунду, но ничего в ней не увидев, отворачивается обратно к окну, стряхивая пепел с сигареты и продолжая наслаждаться тишиной утра.

Я бросил взгляд на стол: в открытом ящике пачек было ещё много. С удовлетворением я подумал:

«Не только у меня есть секреты».

Ветер подул в окно, и я сделал ещё один шаг назад, растворяясь в темноте. Стена за моей спиной исчезла.

Или, вернее, я исчез в ней.

Белый (?) Ворон

Сон пропал. Я курил всё утро – сигарету за сигаретой. В конце концов я сел на кровать, открыл ноутбук и начал писать.