|
Ричард не предполагал, что Кайнене здесь присутствует по праву рождения, поскольку она дочь нигерийского богача, в ней не было ни тени напускной томности, она больше походила на любовницу высокопоставленного лица: ярко-красная помада, платье в обтяжку, сигарета. Но она не улыбалась фальшиво и не отличалась миловидностью, заставлявшей Ричарда верить слухам, что нигерийские политики обмениваются женщинами. Более того, она вообще не была хороша собой. Ричард этого не заметил, пока не посмотрел на нее снова, когда кто-то из друзей Сьюзен представил их друг другу. «Это Кайнене Озобиа, дочь господина Озобиа. Кайнене только что окончила магистратуру в Лондоне. Кайнене, это Сьюзен Гренвилл-Питтс из Британского совета, а это Ричард Черчилль».
– Очень приятно, – сказала Сьюзен и заговорила с кем-то из гостей. – Очень приятно, – сказал Ричард. Кайнене молчала, держа во рту сигарету и глядя на него в упор, и Ричард, взъерошив волосы, промямлил: – Сэру Уинстону я не родня, а то был бы чуточку умнее. Кайнене, выпустив дымок, процедила: – С ума сойти, какое остроумие. Худощавая и высокая, почти с него ростом, она смотрела ему прямо в глаза холодным неподвижным взглядом. Кожа ее была темной, как бельгийский шоколад. Ричард расставил ноги, чтобы тверже стоять на земле, – еще немного, и он пошатнулся бы, лоб в лоб столкнувшись с ней. Вернулась Сьюзен, потянула его за рукав, но Ричард не хотел уходить. – У нас с Кайнене нашелся в Лондоне общий знакомый. Я, кажется, рассказывал тебе про Уилфреда из «Спектейтор»? – Вот и славно! – улыбнулась Сьюзен. – Ну, болтайте, а я скоро. Сьюзен расцеловалась с какой-то четой старичков и поспешила к кучке гостей в другом конце зала. – Вы наврали жене, – констатировала Кайнене. – Она мне не жена. Ричард не предполагал, что от близости этой девушки у него пойдет кругом голова. Кайнене подносила к губам бокал, затягивалась и выдыхала дым. Серебристый пепел, кружась, опускался на пол. Все вокруг как в замедленной киносъемке: гостиничный зал расширялся и сжимался, и казалось, никого нет вокруг, лишь он и Кайнене. – Вы не могли бы отойти? – попросила Кайнене. Ричард опешил: – Что? – За вашей спиной стоит фотограф, рвется снять меня, а точнее – мое ожерелье. Ричард шагнул в сторону, не отрывая глаз от Кайнене. Глядя в объектив, она не позировала, но держалась непринужденно – видно, привыкла к вниманию. – Ожерелье украсит завтрашний выпуск «Лагос лайф». Так я и приношу пользу нашему молодому государству – указываю соотечественникам, к чему стремиться, ради чего работать. – Кайнене снова встала с ним рядом. – Красивая вещь, – соврал Ричард: ожерелье было слишком броским. Почему-то хотелось протянуть руку и потрогать его, снять с ее шеи и снова вернуть туда, где выступали острые ключицы. – Скажете тоже. Отец ничего не смыслит в украшениях, – возразила Кайнене. – Но деньги его, вправе тратить как пожелает. Кстати, меня ищут родители и сестра. Надо идти. – Ваша сестра тоже здесь? – выпалил Ричард, чтобы задержать ее хоть ненадолго. – Да. Мы двойняшки… – Кайнене примолкла, будто проговорилась и выдала тайну. – Кайнене и Оланна. Ее имя возвышенное, означает «Золото Бога». Мое более земное – «Посмотрим, что готовит нам Бог». Кайнене улыбнулась насмешливо, уголком рта, и Ричарду почудилось за ее улыбкой что-то еще – быть может, разочарование. Он не знал, что ответить, чувствовал, что упускает время. |
