|
Симонов остается честным и не скрывает своего отношения к довоенной Польше: «...А то, что там, в Европе, наши войска вступают в Западную Украину и Белоруссию, мною, например, было встречено с чувством безоговорочной радости. Надо представить себе атмосферу всех предыдущих лет, советско-польскую войну 1920 года, последующие десятилетия напряженных отношений с Польшей, осадничество, переселение польского кулачества в так называемые восточные коресы, попытки колонизации украинского и в особенности белорусского населения, белогвардейские банды, действовавшие с территории Польши в двадцатые годы... В общем, если вспомнить всю эту атмосферу, то почему же мне было тогда не радоваться тому, что мы идем освобождать Западную Украину и Западную Белоруссию?»
Да, именно так. Хотя возвращение в состав СССР Западной Украины и Западной Белоруссии Константин Симонов приветствовал, вторжение в Польшу фашистской Германии с негодованием осуждал. И, можно быть уверенными, не он один. В отличие от не знающих сомнений польских патриотов, которые почти до самого конца войны выжидали, чья возьмет, а когда наконец поняли, чья, в лучших «коммерческих» традициях прикинулись союзником сильнейшего, то бишь СССР. Ладно, пусть так. Но тогда, может, поляки, не попавшие под советский гнет и, соответственно, не подвергшиеся репрессиям, вели себя как-нибудь по-другому? Пусть теперь выскажутся те, которым «посчастливилось» оказаться в зоне гитлеровской оккупации, так надо понимать, более «европейской» и «гуманной», по сравнению с людоедской большевистской. Возможно, это многое прояснит в вопросе, почему не задалось советско-польское товарищество по оружию на равных. Владыслав Студницкий, польский общественный деятель, практически неизвестный в России, но зато не забытый в Польше и пользующийся там до сих пор репутацией «истинного патриота Польши» (а патриоты наверняка знают, что нужно для блага страны, и стремятся все для этого делать) осенью 1939 г. писал следующее: «Ко мне приходили преимущественно люди старшего поколения, имевшие разное социальное происхождение и являвшиеся представителями разных политических направлений. Тут были рабочие, ремесленники, члены крестьянской партии, представители профессиональной интеллигенции, прежде всего юристы, журналисты, предприниматели, много дворян. Они высказывали мнение, что с Германией надо договариваться, надо сформировать национальный комитет, послать делегацию в Берлин, надо спасать то, что можно спасти». И, по мнению самого Студницкого, основой для взаимопонимания между Германией и польским обществом должен был стать предполагавшийся и ожидаемый советско-немецкий конфликт. В беседе с немецким комендантом Варшавы Карлом фон Нойманн-Нойроде Студницкий заявил: «Вы проиграете войну без возрождения Польши, без создания польской армии». Тот же Студницкий уже 20 ноября 1939 г. составил и передал немецким властям «Памятную записку о польской армии и наступающей советско-немецкой войне». По его замыслу, новую польскую армию должно было создать временное правительство Польши. С помощью этой армии предполагалось отбросить большевиков на восток до Днепра. При этом территории до Дона и Кавказа предназначалась Германии. «Если пароль звучит как "Война против России", то нет оснований для каких-либо опасений и сомнений, так как величайшим несчастьем для польского народа было бы, если бы вся Польша попала под пяту Советской России». Точно такие же настроения, вкупе с готовностью «дружить» с немцами против России, гнездились и в головах руководителей Армии Крайовой, большая часть которых «прославилась» еще в польско-советской войне 1920 г. Кстати, Студницкий оставался при своих убеждениях вплоть до 1945 г., когда, казалось бы, каждому мало-мальски мыслящему человеку был уже ясен исход войны, и предлагал немцам освободить поляков из немецких лагерей, вооружить их и единым фронтом выступить против большевиков. |
