В первые мгновения это показалось принцессе забавным, было в завывании налетавшего порывами ветра и скрипе снастей что-то дикое, будоражащее кровь, однако мысль о том, как эта чудовищная свистопляска может повлиять на Лагашира, отрезвила Чаг. Она бросилась в каюту и обнаружила, что Маг, забившись в щель между привинченными к полу сундуками, пребывает в полуобморочном состоянии. Так и не поняв, ударился ли он обо что-то, выброшенный с койки одним из рывков корабля, действие ли это сваренного лекарем зелья или чар самого Мага, применившего их ради скорейшего выздоровления, девушка подхватила Лагашира и, уложив в постель, начала привязывать ремнями, сама едва удерживаясь на ногах.

Следующие двое суток показались Чаг самыми длинными в её жизни. К ночи ветер превратился в настоящий ураган и ревел, как сотни разъяренных глегов, вздымая исполинские волны, грозившие в щепы разнести утлое суденышко. Корабль, казавшийся столь надежным во время плавания по Гатиане, скрипел, стонал и содрогался, подобно смертельно раненному животному, то взлетая на гребни чудовищных волн, заливавших палубу густой желтой пеной, то проваливаясь в черные водяные ущелья, стены которых норовили сомкнуться над ним и навсегда похоронить в беснующейся пучине.

В недолгие затишья девушка отваживалась выходить на залитую водой, ходившую ходуном палубу хотя бы для того, чтобы удостовериться, что они с Лагаширом не остались на судне одни и волны, то и дело перекатывавшиеся через «Посланца небес», не смыли его команду за борт. Однако опасения её были напрасны — люди Гельфара проявляли себя опытными и отважными мореходами. Однажды, выглянув из каюты, Чаг увидела где-то под кораблем огни далекого города, и ей почудилось, что «Посланец небес», обретя крылья, возносится к грозным темно-фиолетовым тучам, закрывавшим дневной свет. В другой раз, очутившись на баке, принцесса, к ужасу своему, обнаружила, что корабль несется прямо на выступившие из бездны рифы, напоминавшие громадные каменные пальцы со зловещими пиками когтей, которые вот-вот должны пропороть днище летящего на них судна. Вцепившись в фальшборт, замерев в ожидании неминуемой гибели, Чаг не сводила глаз с кровожадно тянувшихся к кораблю утесов и, даже когда «Посланец небес», чудом оседлав встречную, катившуюся от скалистого берега волну, понесся на её гребне прочь от убийственных каменных пальцев, долго не могла поверить, что она спасена. Неодолимая сила'тянула принцессу выйти из каюты и взглянуть на буйство стихий, пока в очередное её появление на палубе накрывшая корабль волна чуть не смыла её в море. Наглотавшись соленой воды, едва не потеряв сознание от удара о фальшборт, она, доковыляв с помощью очутившегося поблизости матроса до каюты, зареклась испытывать судьбу и сосредоточила все свое внимание на уходе за Лагаширом.

Невзирая на шторм, Маг на глазах поправлялся, хотя первое время дела его были куда как плохи. Он вскрикивал, бредил, метался и скрежетал зубами, борясь во сне с одному ему ведомыми напастями, и вещи в тесной каюте начинали то светиться прозрачным голубым огнем, то расплываться на глазах у изумленной принцессы, которая догадывалась, что силы, сталкивающиеся в израненном теле Мага, каким-то образом влияют либо на окружающие предметы, либо на неё саму, заставляя видеть то, чего на самом деле нет и быть не может. Длилось это, впрочем, недолго. Постепенно Ла-гашир затих, и девушка, с замиранием сердца наблюдавшая за тем, как безвольное тело его мотается в ремнях по взбрыкивавшей в такт содроганиям корабля койке, в конце концов не выдержала и легла рядом с ним. Придерживая его рукой за плечи, она чувствовала, как, обретя опору, расслабляется скрученная пружина его тела, как расплываются в сонной полуулыбке искусанные губы, глубже и ровнее становится дыхание.

С детства сознавая, что Небесный Отец обделил её изяществом и красотой, Чаг поначалу бездумно, а потом вполне осознанно делала вид, что не интересуется ничем вызывающим восторг у её подруг.