– Возможно, – Коэл пожал плечами. – Раз вы так говорите. Тогда я умру с честью, а не сражаясь бок о бок с семьей, которая замучила моего отца до смерти.

Отблески пламени играли на золотистой коже Роана, тени плясали на лице.

– Когда Благие разграбили вашу оружейную, ты потерял не только оружие, но и десятки людей. Значит, ты не хочешь отомстить тем, кто тебя ограбил?

– Ты когда-нибудь видел, как сражаются Благие, Таранис? – Голос Коэла звучал не испуганно, а подавленно. – Нам их не победить. Это невозможно. Мы уже проиграли.

Теперь я поняла. Поникшие плечи, монотонный голос, расхристанная одежда… Коэл не был разгневан и не беспокоился о своей чести. Он просто чувствовал себя побежденным и скорбел по отцу. Он… в депрессии.

– Лорд Балор, – осторожно спросила я. – Как долго вы находитесь в своем лондонском особняке?

Он поднял глаза:

– А что?

– Когда вы в последний раз выходили на улицу?

Он усмехнулся:

– Какое дело Повелительнице Ужаса до моего распорядка?

– Вы заперлись здесь с тех пор, как умер ваш отец. Это так?

Он пожал плечами.

– Я не знаю, когда он умер. Банши из Дома Арауна отдали нам его тело несколько месяцев назад. Сказали, что он предатель. Он превратился в мумию. Они морили его голодом до полусмерти, а потом перерезали горло. – Коэл сделал большой глоток. – Не могу сказать, что с тех пор у меня возникало желание совершать утреннюю пробежку. Это имеет значение?

Я убила Гормала Балора три месяца назад. Если с тех пор Коэл не выходил на улицу…

Фейри нуждаются в человеческих эмоциях, чтобы подпитывать свою силу. Без эмоций они слабеют и угасают. Тело Коэла было почти пустым, его магия истощилась. Неудивительно, что он забился в кресло, готовый к смерти.

– Лорд Балор, – сказала я. – На вашем месте я была бы в ярости. В ярости.

Коэл слегка улыбнулся:

– Я и так был в ярости. Так злился, что в голове помутилось. Но я нашел лекарство. – Он помахал передо мной бутылкой с нектаром. – Хочешь немного?

– Вы не поняли. – Я закрыла глаза, призывая на помощь свою ярость. Это было нетрудно. Мысль о том, как Элрин небрежно, как само собой разумеющееся, взяла Роана за руку, тут же вызвала жаркую волну гнева. И эта прозрачная ночнушка на ней, когда она притянула Роана к себе так близко и зашептала… Все это вызвало бурю негодования.

Но я способна и на большее. Мне нужна чистая ярость.

Я взглянула на Коэла, который уставился на меня как завороженный.

– На самом деле я сама в ярости. Благие напали во время перемирия, убив наших людей. Убив ваших людей.

Я вспомнила Абеллио, пытавшего меня в королевской темнице, мешок на голове. Как братец заливал меня водой. Умоляй меня о прощении. Он до сих пор жив, и это нужно исправить.

Раскаленная добела злость вспыхнула в мозгу, когда я подумала, как мои мучители смеялись, пока я дрожала, кашляла, умоляла. Никогда больше.

Я взглянула на Роана. Его зеленые глаза расширились, он пытался напитаться моей злобой.

– Если б вы только могли почувствовать мою ярость, Лорд Балор. – Я не сводила глаз с Роана. – Если бы вы только знали…

Роан едва заметно кивнул: он понял. И откинулся в кресле, больше не впитывая мои эмоции и не защищаясь.

У сидящего напротив Коэла отвисла челюсть, когда моя ярость обрушилась на него ураганом. Глаза еще больше остекленели, спина выгнулась дугой, тело жадно впитало мои эмоции пикси.