— Нет, — ответила Мария. — Думаю, будет лучше, если я вместе с экипажем куда-нибудь на время исчезну. Отведем яхту на стоянку в Грецию, а к выборам я вернусь.

— Наша судьба вот-вот решится, Мария, и мы насладимся плодами трудов своих. Прощай, сестра моя.

— До свидания, Озден.

Нажав кнопку отключения, она задумалась. Какие все-таки странные у них отношения. Они выросли вместе на небольшом греческом острове. Ближайшие родственники, сблизившиеся еще сильнее после смерти матери, которая умерла совсем молодой. Властный отец, который многого от них ждал. Но именно к Оздену он всегда относился как к тому, кому суждено воцариться на престоле. Видимо, именно поэтому она и стала сильнее его, везде пробиваясь кулаками и локтями, ведя себя не как дочь, а как младший сын. Даже сейчас получилось так, что брат будет сидеть в раззолоченном кабинете, а она — вести судно и руководить операцией. Она всегда делала черную работу, а брат был на первом плане. Но ее это не беспокоило. Она прекрасно понимала, что без нее Озден — ничто. Стоя на мостике и глядя поверх широкого носа танкера, она чувствовала, что реальная власть сейчас — у нее, и наслаждалась каждой ее секундой.

Но доспехи ее гордости дали легкую трещину, когда она внезапно услышала голос из судового радио.

— Береговая охрана Стамбула танкеру «Даян», береговая охрана Стамбула танкеру «Даян», ответьте.

Ее лицо перекосилось, и она обернулась к рулевому.

— Собирай янычаров, — рявкнула она.

Не обращая внимания на продолжающиеся вызовы по радио, она поглядела на экран радара и приготовилась к предстоящему сражению.

Срочные предупреждения по дипломатическим каналам от правительств США и Израиля сразу же были переданы в турецкую береговую охрану. Командование стамбульского подразделения заверило, что все танкеры, подходящие к городу, будут остановлены и проверены. От причала отошел быстроходный патрульный катер и катер полиции Стамбула. Они остановились у южного входа в Босфор.

Напряжение росло. На экране радара появился крупный неопознанный корабль, идущий курсом на север. Подозрения лишь усилились, когда запрос, посланный системе опознавания, выяснил, что система выключена. Когда вызовы по радио тоже остались без ответа, полицейский катер, более маленький и быстроходный, отправился к судну для проверки.

Быстро подойдя к судну, полицейские, исходя из конфигурации ходовых огней и силуэта, поняли, что это танкер, примерно такого же размера, как искомый «Даян». Катер быстро прошел вдоль высокого борта танкера и обогнул его корму. Старший заметил свисающий с мачты израильский флаг и прочел название судна, белым написанное на корме.

— Это «Даян», — сказал он по рации морякам береговой охраны.

Эти слова стали последними в его жизни.

63

Фонари на палубе и ходовые огни «Даяна» погасли, и в следующее мгновение раздались автоматные очереди. У кормового рейлинга танкера появилась шеренга янычаров, которые одновременно открыли огонь по полицейскому катеру. Первой их жертвой стал капитан катера, прошитый очередью, разбившей стекло рубки. Второй офицер, стоявший на палубе, погиб спустя мгновение, получив очередь в спину и даже не успев понять, что произошло. Оставшийся на палубе полицейский, опытный сержант, мгновенно среагировал на ситуацию. Спрятавшись за кнехтом, он открыл ответный огонь из своей автоматической винтовки, но когда катер развернуло, он оказался без прикрытия и тоже погиб, поскольку все янычары сосредоточили свое внимание на нем.

На мгновение стрельба утихла. На палубе появился четвертый полицейский, молодой, недавно поступивший на службу и неопытный.